Записки диверсанта - Старинов Илья

— Теперь, пожалуй, можно, — говорю полковнику Владимиру Николаевичу Подозерову. Я осторожно выкручиваю взрыватель. Начинается разборка и изучение вываренной мины. А к вечеру штабная машинистка уже перепечатывает написанную нами первую инструкцию по обезвреживанию бело-финских мин. Но пока инструкция дойдет до войск! Пока бойцы изучат ее! А мины всюду: на дорогах, на мостах, железнодорожных путях, покинутых домиках. Мины таятся под снегом, прячутся под кучами хвороста, под небрежно брошенными на обочине дорог досками, под колесами оставленных повозок, даже под трупами убитых вражеских солдат… И мы выезжаем в передовые части, чтобы помогать бойцам не только советами, но и делом. Первый минный трал. Ранение В один из первых дней войны я увидел на фронте командарма 1 ранга Г. И. Кулика. Его машина нагнала застрявшую часть. Командарм вышел из автомобиля с недовольным видом:

— Почему остановились? Из оказавшихся поблизости командиров я — старший. Докладываю, что впереди одна машина подорвалась на мине, а другая наскочила на мину при попытке объезда. Что ж, так и будем стоять? Миноискателей в войсках тогда не было. Не оказалось поблизости и подрывника. Пришлось мне вместе с адъюнктом Военно-транспортной академии Н. Ф. Авраменко самому заняться разминированием. Наскоро сделав трал-кошку, уничтожили противопехотные мины натяжного и нажимного действия. Потом нашли, благополучно извлекли и по просьбе Кулика тут же обезвредили уже знакомую нам противотанковую мину.

— Ишь какая сволочь! — бросил командарм, разглядывая ее. Вскоре после этого я отправился на Кировским завод. Там должны были начать изготовление предложенного мной подвесного минного трала. При участии известного конструктора мощных танков Героя Социалистического Труда Жозефа Яковлевича Котина пробный экземпляр трала удалось изготовить в течение суток. Но, к сожалению, первые испытания не дали ожидаемых результатов. Завод занялся совершенствованием трала, а я опять возвратился на фронт. Это были очень, трудные дни. Лишь 30 декабря наши войска перешагнули рубеж прикрытия так называемой линии Маннергейма. Прорыв главной полосы финских укреплений начался 11 февраля и был завершен через двенадцать дней. Затем нужно было преодолеть еще вторую полосу. Но мне уже не довелось участвовать в этом. Вражеский снайпер, подстерегший группу минеров, всадил две пули в мою правую руку. Подоспевшие санитары быстро наложили жгут, пустили в ход бинты. Однако рукав продолжал наполняться кровью. Выбраться из района, где меня ранило, оказалось почти невозможно. Боевые друзья, обеспокоенные тем, что я теряю много крови, сообщили о моем состоянии начальнику штаба Ленинградского военного округа генералу Чибисову. Из Ленинграда выслали транспортный самолет. К несчастью, он скапотировал при посадке на лесном озере. Летчик был рамен. Тогда из округа прислали самолет уже за двумя пострадавшими. Он вовремя домчал нас до Ленинграда. Когда начали операцию, я уже терял сознание… В госпитале пролежал два месяца. В середине марта 1940 года в наш госпиталь привезли большое количество раненых в боях за Выборг. В 12 часов по местному времени финны должны были оставить его нам. Однако рано утром после артиллерийской и авиационной поддержки наши войска были брошены на штурм разрушенного и горящего города и понесли огромные потери. И это было сделано по приказу Сталина. И в госпитале я впервые услышал, что ему не жалко русской крови. В мае я был выписан из госпиталя со справкой об инвалидности. Этот документ меня оглушил. Я не знал, что буду делать на гражданской службе. Рука моя еще висела. Были перебиты нервы. Правой рукой я действовать не мог. Но о переходе на гражданскую службу не могло быть и речи. Начальству я показал справку, но попросил оставить меня на военной службе. Меня оставили. Оказалось не зря… В результате кровопролитной непопулярной войны, которая показала как ослабла Красная Армия после репрессий 1937 — 1938 годов, граница была отодвинута на запад более чем на 10 километров от Ленинграда, но Финляндия из англо-французского блока перешла в гитлеровский лагерь, а это привело позжб к гибели сотен тысяч ленинградцев во время блокады, которой не-было бы если бы мы не воевали с Финляндией. Больше того, война с Финляндией могла привести нас к войне против антигитлеровского блока, если бы она затянулась еще на несколько дней. Англичане уже готовились нанести удар по бакинским нефтепромыслам и уже готовился корпус для помощи финнам.