Я смотрю на тебя - Као Ирэне

– Ну же, Элена. Попробуй еще раз. Если что-то не нравится тебе в первый раз, не значит, что не понравится во второй. В удовольствии нет ничего инстинктивного или данного от рождения: надо постигать его постепенно, завоевать.

Опускаю взгляд на тарелку, сжимая кулаки. Усилием воли беру еще кусочек. Но теперь пытаюсь распробовать мясо и дышу спокойно. Не знаю, вкусное оно или нет, для меня это запретный, двусмысленный вкус нарушенного табу. Постепенно расхрабрившись, беру еще. И еще. Не могу поверить: я ем мясо после многих лет, в течение которых забыла даже его запах. Это примитивный, животный поступок. Я совершаю его не только потому, что Леонардо попросил меня об этом, но и потому, что я именно так чувствую себя под его изголодавшимся взглядом: мясо, жертва, инстинкт. И должна признать, мне это нравится. Наш ужин друг напротив друга, глаза в глаза, с вином – это тоже занятие любовью. Как будто мы питаемся друг другом.

Мы покончили с тартаром, и Леонардо уже заправляет маслом и острым перцем салат из фенхеля, апельсинов и черных оливок. Потом мешает руками. Он домогается меня взглядом, а я, не скрываясь, жду, пока он не спеша доберется до меня. Я чувствую себя дерзкой и в то же время беззащитной, нахожусь в состоянии опустошенности и всемогущества одновременно. Это он или вино? Уже не знаю, да это и не важно. Я потеряла контроль и совсем не хочу обрести его снова: что бы ни было у него в мыслях, я хочу, чтобы он воплотил это.

Леонардо кладет мне в тарелку немного салата и, пока я пробую его, придвигается поближе. Огонь острого перца распространяется по горлу, смешиваясь с кислотой апельсина, горчинкой зеленых оливок и свежестью фенхеля.

– Приготовься, Элена, потому что следующим блюдом, которое я съем, – Леонардо дует мне в лицо, – будешь ты!

Его рука проскальзывает под юбку, проходит край чулок и достигает нижнего белья, потом пробирается под резинку и проникает в меня без колебания. Вилка падает из руки, у меня перехватывает дыхание. Между ног горит огнем перец, оставшийся на его пальцах. Стараюсь отдалиться, абсолютно ошеломленная, но Леонардо удерживает меня.

– Не пытайся убежать, это бесполезно! – приказывает он.

Потом снимает с меня трусики, которые падают вниз, раздвигает мне ноги, держа за колени, и опускается на пол передо мной. Его рот приникает к моему естеству в голодном поцелуе. Лижет, пробует на вкус, сосет. Теперь колючесть его шершавой, с рыжиной, бороды становится единым целым с перцем. Я хватаюсь руками за барную стойку, подавленная этой сладкой пыткой. Леонардо на мгновение поднимается, словно желая посмотреть на эффект, который это оказывает на меня.

Я чувствую себя дерзкой и в то же время беззащитной, нахожусь в состоянии опустошенности и всемогущества одновременно.

– Не останавливайся, пожалуйста, – умоляю я его. Хочу, чтобы он продолжал поглощать меня этим изысканным способом.

Его влажные красные губы на мгновение складываются в дьявольской улыбке, потом возвращаются к моему клитору, но глаза не отрываются от меня, а язык прокладывает дорогу внутрь лона. Его рот – на моей вульве, его руки – на моих бедрах, его взгляд – в моем взгляде. Это рай сладострастия, в котором я даже и не думала оказаться. Кладу в рот два пальца и начинаю сосать их, постанывая и двигаясь без остановки. Огонь разрастается все сильней, я достигаю вершины удовольствия, с громким криком откидываю голову назад, потом обрушиваюсь на барную стойку среди приборов и тарелок.

Леонардо встает на ноги, облизывая губы. Я вижу его затуманенными глазами, когда отхожу от оргазма. Все это кажется мне одновременно чувственным и веселым. Потом наши взгляды встречаются, мы улыбаемся друг другу и начинаем хохотать. Если это чувство полноты жизни и счастья было подарено мне вином, то мне остается лишь сожалеть о годах глупого воздержания. Но не думаю, что дело только в вине. И теперь, когда Леонардо обнимает и целует меня, я понимаю это.

– Ты красавица. А когда смеешься, становишься еще красивее, – шепчет он мне.

Внутри меня все сжимается, и вот я уже начинаю мечтать, чтобы мы так и оставались вместе навсегда.

Через некоторое время он отодвигает меня от себя и берет мое лицо в ладони.

– Ужин еще не закончен, остался десерт. Хочешь?

– Да, – сейчас я ответила бы так на любой вопрос, какой бы он мне ни задал.

Он достает из холодильника бутылку и ставит ее на стол, на этикетке написано «Пикколи» [35].

– Мне очень нравится это вино, – говорит он, открывая бутылку, – его делают из редкого сорта винограда. Благодаря случайному генетическому дефекту только некоторые ягоды на лозе созревают до конца, и с первого взгляда эти кисти винограда кажутся негодными. Никогда не скажешь, что из них можно получить что-то сто́ящее. А на самом деле… попробуй, – заключает Леонардо, наливая мне чуть-чуть.

Отпиваю и чувствую щемящую сладость.

– Очень вкусно, – говорю я.

– Это вино – доказательство того, что даже в ошибках и дефектах может скрываться нечто утонченное. Достаточно иметь терпение, чтобы обнаружить это.

– Это вино – доказательство того, что даже в ошибках и дефектах может скрываться нечто утонченное. Достаточно иметь терпение, чтобы обнаружить это.

Он награждает меня нежным поцелуем, потом достает из кармана брюк шелковый платок. На мгновение решаю, что он опять сейчас завяжет мне глаза, но Леонардо спешит успокоить:

– Не волнуйся, на сей раз это не для глаз, – обращаясь ко мне проникновенным голосом, он разворачивает меня и связывает запястья за спиной. Потом выпивает глоток вина и подносит бокал к моим губам. Пью так, будто для меня это уже самая естественная вещь на свете.

Из морозильника появляется новый поднос. Лео поливает десерт вином и ставит передо мной – цилиндрик шоколадного сорбетто [36]во всей своей греховной красоте.

– Смелее. Попробуй его! – коварная улыбка появляется на его лице.

Я наклоняюсь вперед и начинаю лизать его сначала осторожно, потом с возрастающей жадностью. Шоколад тает под горячим языком. Леонардо обнимает меня сзади, ощущаю его твердый член на ягодицах, мускулистая грудь прижимается к моей спине, а язык легкими движениями скользит по моей шее.

Чувствую тяжесть и полное отсутствие каких-либо мыслей. «Пикколи» вернуло мне опьянение, а Леонардо – зажег желание.

Внезапно он отрывается от меня. Краем глаза вижу, как он снимает брюки и рубашку, а затем приподнимает мне платье. Под платьем ничего нет, и я вся мокрая. Когда Леонардо входит в меня, я распахиваюсь ему навстречу. Чувствовать его внутри – опьяняющее ощущение, будто я приняла в себя всю вселенную. Его голодная плоть питается моей. Мне кажется, что я вот-вот взорвусь, и я не могу дождаться этого момента, но вместе с тем я бы хотела, чтобы это продолжалось вечно. Леонардо движется внутри меня, следуя нотам какой-то быстрой мелодии, мои бедра горят желанием следовать за ним в этом движении. Я быстро забываюсь в новом оргазме, наводнении пота, слюны и стонов.

Леонардо не дает мне опомниться, поворачивает к себе и развязывает руки.

– Ну, а теперь твоя очередь, Элена, – говорит он, кладя мою руку на свой напряженный орган и прислоняясь к барной стойке.

С нерешительностью начинаю ласкать его, сначала медленно, потом все быстрее. Становлюсь перед ним на колени и увлажняю губы и язык слюной. Его член призывает к себе. Беру его, придерживая указательным и средним пальцами, а свободной рукой ласкаю внутреннюю часть бедер и мошонку. Облизываю его пару раз, заставляя слюну стечь до основания, затем начинаю посасывать.

Леонардо с нежностью придерживает меня за голову и начинает медленно скользить вперед-назад, в такт моим движениям. Он растет во мне, возбуждая текучесть моего желания. Я поднимаюсь по члену вверх, потом концентрируюсь на головке, расположив язык под ее нижним краем и мягко нажимая на уздечку.

– Да, Элена, вот так, – стонет он, – мне нравится, как ты это делаешь!

Смотрю на него. Его глаза и рот полуоткрыты. Леонардо близок к оргазму. Мне тоже нравится, что я могу взять этого мощного и огромного мужчину и превратить в сгусток желания. Это дает мне ощущение власти.

Продолжаю в том же ритме до тех пор, пока Леонардо не издает сильный стон, и я чувствую, что он кончает. Позволяю ему кончить мне в рот, принимая в себя его горячую струю, член продолжает пульсировать на моих губах. Когда он утихает, я с осторожностью высвобождаюсь. Леонардо берет меня за плечи, помогает подняться, обнимает за талию и смотрит на меня. Его сперма осталась на моих губах. Прежде я не пробовала ее проглотить, но на сей раз мне интересно, что я при этом почувствую. И глотаю. Она сладковатая и вязкая, но с волнующим привкусом, как и все остальные части тела Леонардо. Теперь я знаю это.