Княжья русь - Мазин Александр

Боярин с посланником торговались до самого вечера. Сошлись на том, что тысячу гривен Блуд получит сразу. Еще три — когда корабли викингов достигнут Понта, а остальное — когда придет весть о том, что наемников приняли в Константинополе. И последняя часть будет заплачена не деньгами, а паволоками по справедливым ценам сверх тех квот, которые существовали для чужеземных купцов. Причем десятая доля выручки от продажи бесценного шелка здесь, в Киеве, отходила лично посланнику.

Расстались давние знакомые вполне удовлетворенными исходом торгов. Посланник немедленно отправился в Киев. Блуд торопиться не стал: сначала покушал, а уж потом поехал порадовать князя блестящим решением задачи по выдворению из Киева нурманов.

А попутно закончить еще одно дело. Остался кое за кем маленький должок. Маленький, но очень, очень приятный. Пришло время кое-кому заплатить за былое презрение к боярину Блуду.

Да, хороший день вчера выдался у Блуда. Предложение его князь принял с радостью. Избавиться от «диких» нурманов он давно мечтал. Велел кликнуть писца-толмача и даже письмецо наговорил своему «брату» кесарю византийскому. Мол, зная о том, что тебе, кесарь, всегда требуются хорошие воины, посылаю тебе в знак дружбы самых лучших. Но хочу предупредить, что воины эти дики и необузданны, посему лучше не держать их в твоей столице, а сразу послать туда, где надобны их воинские достоинства. Назад же, ко мне, их отправлять тоже не надо, поскольку славных воинов в государстве моем и так довольно.

Написал, отправил, еще раз похвалил Блуда, пообещал вознаградить — и отправил восвояси.

Теперь Блуд имел полное право заняться личным. Владимир прав: боярин заслужил награду. Только на такую награду, которую желал получить Блуд, великий князь никогда не расщедрится. До этого товара Владимир сам охоч и делиться ни за что не станет. Только Блуд не спросит. Сам возьмет. Есть у него и замысел добрый, и люди подходящие на примете. Всё получит Блуд. Всё, что желает. Всё, о чем мечтает уже не первый год. Многие думают: жаден боярин Блуд. Одно лишь серебро-злато у него на уме. А вот и неправда. Деньги для Блуда — как дружина для князя. Что князю гридь добудет, то Блуду — его денежки. Но, в отличие от гридней, гривны, марки и номисмы есть-пить не просят и от хозяина своего ничего не требуют. Для замыслов Блуда деньги — как деготь для тележного колеса. Смажет Блуд замыслы свои звонкими монетами — и закрутится мир вокруг боярина. И принесет ему на блюдечке всё, что тот пожелает. Вот она — истинная власть. Повыше власти княжьей, ибо, как пожелает Блуд, так и сделают славные княжьи вой.

Но князю о том знать не надобно. Обидится.

Глава четвертая

МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ. НО — НЕНАДОЛГО

Друзей звали Третей и Неулад. Оба были смоленскими полянами из первой сотни воеводы Путяты. Оба недавно стали опоясанными гриднями. Путята их и опоясал, потому что знал обоих еще детскими^[3] и в преданности не сомневался. Опоясанный гридень — это великое достоинство. И немалая слава. Вот только ничего истинно достойного Третей с Неуладом свершить еще не успели. И деяний славных за ними пока не числилось. Ни побед, ни богатой добычи. А потому были Третей с Неуладом, как какие-нибудь ни бедные Полянские смерды. Оно, конечно, смерды не кормились с княжьего стола и не ездили на конях из княжьей конюшни, но в гаманцах^[4] у гридней было пусто, как в селище после степного набега. А денег — хотелось. Потому как, что за радость в золотом поясе гридня, если не на что в корчме пива купить или девку добрую одарить цветным платочком. Девки — они к гридням добрые. Да только думают, что раз пояс золотой, то и в поясе золото звякает. А не одаришь, подумает — жадина. Такое услыхать стыдно до слез. А уж подружка обиженная вмиг всему миру о твоей скупости раззвонит, и тогда даже простые девки теремные станут от тебя шарахаться.

Словом, беда. Вот почему так охотно откликнулись Третей и Неулад, когда подступился к ним доверенный холоп знатного боярина Блуда и предложил заслужить хорошую денежку. Не какую-нибудь стопку потертых кожаных кун с черной княжьей печатью, что вошли в обиход при нынешнем князе из-за оскудения казны, а по полновесной серебряной гривне на брата.

Хотя и дело непростое. Надобно было умыкнуть из княжьего терема жёнку с дитём. Да не простую жёнку, а саму Наталию, бывшую княгиню, вдову убитого Ярополка.