Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович

— Ну, тут особых сказок не нужно, — отмахнулся Гоша, — закупаем их мы, для "Мономаха", чтобы, значит, воткнуть на носу вместо его старых восьмидюймовок. И воткнем, любовно изготовленные из лучших сортов жести и фанеры.

— Зачем так прямолинейно? Можно сделать вот как: честно и легально объявить всем, что мы хотим вооружить "Мономах" современными восьмидюймовками. И купить их, не пропадут. А через подставных лиц, но не особо напрягаясь с конспирацией, приобрести эти самые двенадцать дюймов. Тогда будут понятны меры секретности при установке, то, что орудия всегда в чехлах и около них караул, как у мавзолея… Типа и не надейтесь, противные, никому не выдадим военную тайну, что у нас там вместо восьми теперь стоит двенадцать! Ну, а отдельно, поначалу в трюме, будет лежать катапульта для самолетов-снарядов. Тихо так лежать, мы ее только после начала войны установим.

— А с ракетами, значит, ничего не вышло… — вздохнул Гоша.

Я в растерянности даже прикурил сигарету с фильтра.

— Как это ничего, — возмутился я, откашлявшись, — ракетоплан пока не выходит, согласен. Но обычные-то ракеты ты сам видел!

— Видел! И как они, улетев на пять километров, с завидной точностью ложились в эллипс километр на полкилометра, тоже видел. И кого это мы такого большого обстреливать будем?

— А еще экономист… По диагонали подсунутые тебе бумаги читаешь? Сколько будет стоить одна ракета, помнишь?

Гоша не помнил, ему эта цифра ничего не говорила. Но это ему, а я ее запомнил с первого прочтения — два восемьдесят семь! Человек моего поколения забыть такую цифру не в силах никогда, даже на смертном одре.

— Копейки, — продолжал я. — Корпус — бумажно-жестяная переклейка, сопло фарфоровое, но боеголовка несет два кило тротила. И гарантированно поражает все живое на сотке площади. Вот и посчитай, во сколько тебе обойдется продезинфицировать ляодунский перешеек, когда туда японцы полезут. Да, кстати, ты что, и документы на создание Иркутской фарфоровой фабрики тоже не глядя подписывал?

— А чего мне туда глядеть, дело же через твой шестой отдел шло, я решил, что это какое-то прикрытие, сумма-то была небольшая.

— Сумма небольшая, но уже к лету фабрика будет делать по тридцать ракет в день, если мы ее тротилом и взрывателями обеспечим. Ну и прикинь, сколько она их наклепает за год работы.

— Надо же, — с некоторым уважением посмотрел на меня Гоша, — а ведь все были уверены, что испытания ракет кончились полным провалом.

— Вот именно! — поднял палец вверх я, — и главное, для этого даже не пришлось ничего подтасовывать. Я всегда говорил, что чистая правда — лучший способ распространения дезинформации.

Буквально через минуту я получил возможность применить свое теоретическое построение на практике.

— Слушай, — сменил тему Гоша, — а эта Наташа, которая сержант Потапова, она ведь из Татьяниного "Дома" к Михаилу приставлена?

— Нет, — ответил я. Ну прямо как у классиков — легко и сладостно говорить правду в лицо королю! Я и продолжал гнать именно ее, родимую:

— Наташа действительно была сотрудницей "Дома". Но способностей к той работе у нее не обнаружилось, зато прорезался летный талант. И зрение у нее двести процентов, то есть идеальный пилот-разведчик. Она на него и учится. Никаких заданий запрыгивать в постель к твоему брату ей никто не давал. Отчетов, естественно, она тоже никаких не пишет. В общем, имела место быть случайность, что они познакомились.

Когда режешь правду-матку, главное — вовремя остановиться. Поэтому я не стал добавлять, что, не будь этой случайности, через некоторое время скорее всего образовалась бы какая-нибудь другая…

Пока поезд неспешно полз до Георгиевска, я успел обдумать еще одну проблему, связанную с жандармским корпусом. Где-то с полгода назад возникла мысль, что наше влияние в этой организации будет совсем не лишним, и я начал прикидывать, как его можно организовать. Прямой путь — продавить назначение Гоши шефом жандармов — был признан неудачным практически сразу. Ну не любят сейчас в Росси жандармов, и имиджу Гоши будет нанесен большой ущерб. А если он их будет контролировать? И время от времени произносить речи (перед этим предупредив заинтересованных лиц, чтобы не принимали близко к сердцу) о правах человека, строжайшем соблюдении законности и прочей демократизации, а уж производством резиновых дубинок, слезогонки и прочих атрибутов гражданского общества придется заняться мне. Значит, контроль… "Контрольная Комиссия", например. Естественно, при Его Императорском Величестве и лично ему подчиненная. Но сейчас функции контроля законности вроде на прокуратуре? Так, сразу по приезду срочно озадачить информбюро, чтобы обосновали необходимость еще одной такой структуры, надзирающей за жандармами и (наглеть так наглеть) за полицией тоже. Это для публики, а с Николаем и Алисой все проще. Им достаточно подсунуть сведения хоть об одном факте связи, например, охранки с эсерами, и намекнуть, что для присмотра за этими делами нужен СВОЙ человек, не со стороны… Тут, наверное, мне Мария Федоровна поможет, если попрошу. И, пожалуй, с Гошей надо поделиться. Во-первых, вполне может подсказать что-то дельное, а во-вторых, это как-никак к нему лично относится.