Все зависит от нас - Конюшевский Владислав

— Михаил, а в Марселе в азартные игры играют?

***

Мда... Какие сочные цвета... Пальцами попробовал приоткрыть правый заплывший глаз, но, увидев в появившейся щели красный, налитой белок, передёрнулся и оставил это занятие. Насколько однако, качественный удар у этого хмыря. Эксклюзивный можно сказать. Мало кто с левой, так влепить может. Да и шея ноет, а когда башкой крутишь, в ней что-то хрустит.

За спиной послышались шаги, и я развернувшись всем корпусом, как «Фердинанд», увидел возмутительно бодрого Игоря. Он, с кружкой в одной руке и с бутербродом в другой, вошёл на кухню и увидев бланшеносного товарища хмыкнул, но нашёл в себе силы не прикалывать, а вежливо поинтересоваться:

— Ты как? Живой?

Я молча отобрал у него чашку, в которой оказался полуостывший кофе и мрачно ответил:

— Не дождётесь... Я как Ленин — живее всех живых. А Мишка что, уже в порт умотал?

Птицын, протянув мне надкушенный бутер, кивнул и ответил:

— Часа полтора назад ушёл. Сказал тебя не будить, чтобы ты отоспался да оклемался хоть немного. Он пообещал на обратном пути в аптеку зайти и что-нибудь там посмотреть от синяков.

— Такие фингалы — неделю сводить надо. Я лучше повязку на глаз одену, пусть думают, что одноглазый...

— Кто же знал, что так получится? Но ты Илья молодец! Я ведь сначала и не верил, что можно таким образом деньги достать. В голову даже не приходило!

Угу... Не так уж всё просто оказалось. Пощупав языком шатающийся зуб, только фыркнул вместо ответа, вспоминая наши вчерашние похождения.

***

Тогда, после моего судьбоносного вопроса, Мишка несколько заколдобился, но ответил, что есть в Марселе несколько ему известных точек, где люди играют и в карты и в рулетку. В официальные заведения нам, по понятным причинам, ход был закрыт, зато в парочке откровенно криминальных шалманов можно было не опасаться проверки от гестапо. То есть, налёт полиции конечно не исключался, но о таких вещах подпольных держателей предупреждали заранее. Так что в нашем случае, жандармов можно не бояться и основной задачей, было уйти без потерь и с деньгами. Кстати, насчёт последнего, Кравцова вообще брали сильные сомнения:

— Илья, ты пойми, это ведь не из портмоне деньги достать! По-твоему, всё так легко? В девяносто девяти случаев из ста, в выигрыше остаётся хозяин казино. Удачи, во-первых — очень редки, а во-вторых, если эта удача будет достаточно крупной, то нас, как людей не имеющих в этом городе влиятельных друзей, могут оттуда просто не выпустить. Да и игроки там — сплошные бандиты. Приличные люди в такие места не ходят, а эти уголовники могут пустить в ход нож при малейшей возникшей проблеме!

Михаил подпрыгивал и стращал до тех пор, пока я не выдержав спросил насчёт того, какие у нас варианты есть вообще. На это, Кравцов почесал затылок и признал, если мы не хотим тут ещё месяц торчать, то вариантов, в общем-то, больше нет. Ну а на нет и суда нет. Приблизительно так ему и ответил:

— Тогда особо голову ломать не будем. Сегодня пробуем сыграть. Не выйдет — ждём, когда Бергман от своего перитонита отойдёт. Получится с бабками — завтра уже «растает в далёком тумане Рыбачий».

— Какой рыбачий?

— Остров Рыбачий. Или полуостров, точно не помню... Ты не парься, это я образно говорю.

Потомок эмигрантов на это только хмыкнул:

— Ты знаешь, я всё время считал, что русский — мой родной язык. А общаясь с тобой, его через раз понимаю. Или ты на неизвестном мне жаргоне разговариваешь, или язык настолько изменился за это время. Вот что значит — «не парься»?

Во как! Докатился... Интересно, а хоть какой-нибудь язык я знаю достаточно хорошо, чтобы меня окружающие без дополнительных пояснений понимали?! Мишка, склонив голову, с ехидной улыбкой ждал объяснений, поэтому попытался донести до него смысл высказывания:

— Ну-у... «Не парься» значит «не грузись»... Бр-р-р... Нет... О! Это значит — не бери в голову!

Кравцов ничего не сказав покрутил башкой, ну а потом, после получасового спора, оставив Птицына в доме, мы наконец двинули в гнездо порока. По пути решили, что в игре будем оперировать только половиной из имеющихся у нас денег. Я, самонадеянно заверил Мишку, что четырёхсот франков, для выигрыша нужной суммы, мне хватит выше крыши. Да и эти четыреста нужны только для того, чтобы зря время не терять, выигрывая по мелочи. А так, буквально — две, три ставки и мы сможем уходить. Правда, эксперимент с лотереей я так и не удосужился провести, но держа в голове слова Мессинга о громадной и неохватной халяве, то есть удаче, преследующей меня, особых сомнений не испытывал. Но как оказалось, с такой тонкой материей как фортуна, нужно быть гораздо более осторожным...