Гатчинский коршун - Величко Андрей Феликсович

Заседание началось в два часа дня у Гоши. Перед отъездом я посадил в дежурный режим группу аналитиков из комиссарской школы, Татьяну и Алафузова – чтобы в случае чего можно было быстро прояснить любой вопрос. Аналогично поступили и оба величества.

– Итак, – открыла совещание королева-племяница, – нам надо решить вот что. У нас сейчас идет одна тысяча девятьсот седьмой год, месяц май. В нашем мире как раз тогда начался очередной финансовый кризис, приведший к созданию Федеральной резервной системы США. В этом он тоже начался и протекает аналогично, потому как наша деятельность пока не затрагивала факторов, причастных к его развитию. Отсюда вопрос – мы так и дальше будем их не затрагивать, по крайней мере до решения вопроса с Англией? Погреть руки нам такой образ действий нисколько не помешает. Или, памятуя, кто является нашим главным врагом – я имею в виду не США, а международную финансовую олигархию – уже сейчас попытаться получить доступ к ее уязвимому звену? Потом это будет гораздо труднее, если не вообще поздно. Дядь Жор, твое слово.

– Да запросто – я же с вопросов начну. Итак, предположим, мы ничего делать не стали. Чем это нам грозит?

– В ближайшие годы – ничем, – утешил меня Гоша. – Но, как сказал Конфуций, «того, кто не задумывается о далеких трудностях, в ближайшее время поджидают близкие неприятности».

– Второй вопрос – как я себе представляю, у этой самой финансовой олигархии есть два способа доить мир – отказ от привязки стоимости пакета акций предприятия к стоимости его активов и торговля долговыми обязательствами. И один инструмент – эмитируемая этой самой олигархией мировая валюта. Я прав?

– Почти. На самом деле названные тобой два способа – это одно и то же. Просто вид сбоку, и все.

– Тогда еще проще. Из инженерной практики я знаю, что способ – это производная от инструмента. Будет другой, похуже – придется изобретать новый способ. А вообще без инструментов можно только ковырять в носу.

– Вот! – поднял палец Гоша. – И чем дольше этот инструмент существует, тем более он совершенствуется! Сейчас его пока нет, так, заготовка.

– В том-то и дело! – подалась вперед Маша. – Им еще лет десять до первых результатов применения осталось! А мы, если сейчас влезем… Сильно это дорогостоящая операция. Даже при удаче мы вынуждены будем воевать с Англией без штанов. А при неудаче – с Англией и Штатами, причем не только без штанов, но и без винтовки… Я пока не вижу причин так рисковать.

– Стоп, стоп, – поднял руку я. – Дорогостоящая – это как? Мы вывезем туда все свое золото? Или заводы? Чего нам не хватит, объясните!

– Денег, – «объяснила» Маша.

– В виде бумажек?

– Разумеется, нет. В виде овеществленного доверия. То есть после этой операции ни один здравомыслящий человек не даст нам в долг ни копейки.

– Почему?

– Потому что сумма долга уже будет сравнима с ВВП России.

– Ага, – почесал в затылке я. – Сколько вот сейчас у нас всех в карманах денег? У меня – три тысячи.

– У меня есть рубль, – сообщила Маша. – У Гоши – ничего.

– Итак, – продолжил я, – наш ВВП составляет три тысячи один рубль. И это значит, что сумму, много превышающую эту, нам не дадут. Так?

– Примерно, – согласился Гоша.

– Ладно, а если я тебе дам в долг три тысячи – абсолютно честная сделка, вот они, у меня в кармане. Ты их ссудишь Маше, тоже все честно, теперь и у тебя деньги есть. Маша – мне. Деньги где лежали, там и лежат, их никто даже не доставал, но теперь наш ВВП учетверился. Мало? Поехали по второму кругу…

– Дядя, но это же азы, – покачала головой Маша.

– Дальше слушайте. Это не азы, а доказательство, что современные финансы никакого отношения к реальному состоянию дел в экономике не имеют! А, между прочим, нечто вымышленное и существующее только в воображении собеседника исказить гораздо проще, чем реальное и нагло торчащее перед глазами. Вы сейчас воюете на финансовом фронте финансовыми же инструментами. А мне почему-то кажется, что здесь куда больше подходят методы информационных войн… Не размышляли на эту тему?

– Та-ак, – задумалась Маша, – а ведь действительно, при линейной связи какого-то американского банка с Россией добиться его влияния на один из двенадцати невозможно. А вот если встроить этот банк в заемное кольцо Россия – Германия – Япония, да подать это как триумф американской системы…

– Что за один из двенадцати? – не понял я.