Прорыв «попаданцев». «Кадры решают всё!» - Конторович Александр Сергеевич

— Фух, устала! — Сестра падает на подвернувшийся табурет. — Вот же тупая шмелюга, не хочет лезть в ковшик.

— Ну, что ж, не хочет, так не хочет, — говорю я. — А мы его заставим!

— Как?

Две пары глаз с интересом смотрят в мою сторону.

— А вот так!

Беру полотенце, сняв его с гвоздя, вбитого в стену рядом с рукомойником и питьевым бочком. Складываю пополам. Подхожу осторожно к снова присевшему на подоконник шмелику и — аккуратно — накрываю его полотенцем. Осторожно беру его, уже в полотенышке, в горстку — и несу на выход, к дверям. Следом за мной устремляются сестра с девчушкой. Шмель в полотенце гудит, вибрирует — густо и сердито, аж в ладонях отдается.

Вот и дворик. Осторожно раскрываю полотенце. Все смотрим на него, затаив дыхание. Сперва гул в полотенце затих, но потом возобновился с новой силой. Затем — показались черные усики. За ними — голова насекомого с глазами. Остановка. Затем выкарабкиваются черные опушенные лапки с крючочками-коготками на концах. И, наконец, на солнышко выбирается с торжествующим гудением сам шмель. С полминуты он гудел, сидя верхом на полотенце. Расправил крылья — и взлетел. Сделал почетный облет нашей маленькой компании и куда-то умчался по своим делам.

— Ну, вот и все! — сказала я. — «Рядовой Пчелкин» спасен. Давайте и мы собираться! Кать, сходи, забери там записи со стола. Дома еще раз их посмотрим до вечера.

— Ладно! Сейчас!

— Птичка! Тебя проводить до школы — или ты сама дойдешь?

— Нет, не надо, я сама!

Ну и верно — раз она нашу мастерскую сама нашла, то и выбраться к школе сумеет. В конце концов, не настолько уж наш поселок и огромный, чтобы в нем заблудиться можно было.

Со скрипом закрылась дверь мастерской, Катя подошла отдать мне ключи, и мы всей группкой пошли к выходу со двора, на ходу обсуждая эпизоды происшествия «в лицах»…

Весна 1792 года. Калифорния. Взгляд назад. Динго.

Да, когда я предлагал строительство отдельного научно-технического центра, мне он виделся как место расположения лабораторий и небольшое экспериментальное производство. Щаззз! Народно-национальную индейскую избу видели? Которая фигвам? За прошедшие два года, кроме самого форта «Ломоносов», вокруг росли одна за другой производственные площадки. Сначала несколькими километрами ниже по течению Лососевой перебралась черная металлургия в виде небольшой домны и чего-то напоминающего конвертерный цех. Следом подтянулась и цветная. Медь, олово, цинк, свинец. Химиков, правда, за границу форта-2 выставить удалось лишь частично. Все секретное производство, типа изготовления всяких взрывчатых веществ, осталось внутри, благо оно не слишком громоздкое. Однако для него был отгорожен отдельный участок с ограниченным доступом — хватило пары случаев, к счастью, обошедшихся без фатального исхода, спаленные шевелюры, ожоги и царапины не в счет.

Глядя с верхушки сторожевой башенки, можно было увидеть аж пять водяных колес диаметром от восьми до пятнадцати метров, которые крутили машины и станки только внутри самого форта. А еще четыре таких же обеспечивали работу металлургического участка. Все это хозяйство требовало людей, людей и еще раз людей. Всех английских пленников, пригодных к созидательному труду на наше общее благо, давно разобрали по различным участкам. Остались только несколько десятков самых упертых, которые работали под надзором на рудниках и копях. Что удивительно, нашлись и среди индейцев нуму люди, проявившие интерес к механике, к машинам и созданию необычных вещей.

Как-то незаметно к нам сюда подобралось и сельское хозяйство. Нашлись «парни от сохи» и среди английских пленных, и среди испанцев. Даже кое-кто из индейцев внял гласу истории, вопившему о том, что пора переходить от собирательства к земледелию. Вот и распахали на противоположном берегу ниже по течению поле в несколько десятков гектаров. Прошлой осенью мы уже попробовали картошку. Свою! Нет, конечно, пока ее было еще слишком мало, чтобы обеспечить нам запас на зиму, но выделить несколько мешков на пару раз хватило. Наши индейцы оценили «земляное яблоко» как в вареном, так и в жареном виде. Будем надеяться, что следующий урожай пойдет не только на посадку, но и на еду.

Через испанцев удалось раздобыть семена не только пшеницы и кукурузы, но и ячменя и даже овса, из бобовых — фасоль. Уже этой зимой об экономии продуктов можно было забыть, по некоторым позициям даже образовывались остатки, которые мы гарантированно не съедим до нового урожая. Так что, по поручению «партии и правительства», в смысле нашего руководства, почти восемьсот кило различных круп были недавно переправлены союзным чемеуэви. У этих кочевников, живущих собирательством и охотой, как раз началась весенняя голодуха, и наша помощь оказалась весьма кстати.