Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович

Наконец полиции удалось загнать публику в отведенные ей места, дирижабль оттащили в сторону и надежно привязали. Можно было начинать. Естественно, Сантос-Дюмона пригласили слетать пассажиром, и он уже начал отвешивать комплименты Маше, говоря, что с такой прекрасной пилотессой он готов лететь куда угодно. Пришлось отозвать его в сторонку и шепотом предупредить, чтобы он еще в воздухе прыгал с самолета, потому как сразу по приземлении Гоша прикажет его четвертовать. Находящийся поблизости казак вовремя сделал зверскую морду лица, и притихший бразилец полез на мой аэроплан.

Памятуя от том, что предстоит сделать Сантос-Дюмону через год с небольшим, я направил самолет прямо к Эйфелевой башне и облетел ее два раза. По приземлении пассажир задумчиво сказал:

— Теперь мне абсолютно ясно, что будущее принадлежит аппаратам тяжелее воздуха.

Далее по накатанной схеме я и ему сосватал пару моторов, но на сей раз не даром, а по семь тысяч франков.

Следующим утром мы с Машей вылетели в Кале. От пятичасового полета у меня сначала заболела спина, потом задница, а потом и продуваемые ветром колени, которые я не догадался чем-нибудь обмотать. Заранее приехавшая аэродромная команда занялась самолетами, а я с трудом доковылял до выделенного для отдыха домика и заявил, что ждать Гошу буду исключительно в горизонтальном положении.

Два дня мы занимались техобслуживанием. Заменили один из движков, потому что к концу полета он начал подозрительно греметь. Проверили все, что можно по три раза, совершили несколько подлетов. В перерывах я напомнил Маше, что Новая Зеландия — это британская колония, и вполне могут встретиться люди, знакомые с тамошними реалиями. Поэтому при любом проявлении интереса переводить разговор… ну, скажем, на Монголию, где ты якобы недавно была. Хоть что-нибудь, похожее на монгольский язык, ты знаешь?

— Елда, кирдык, тугрик… — не очень уверенно перечислила Маша. — И еще я умею посылать по-чувашски.

— Это пожалуйста, там в случае чего и на великом и могучем можно.

Наконец все было готово. Два паровых катера со зрителями и, на всякий случай, спасателями, заняли свои места в Ла-Манше. Я обмотал колени шарфами, посмотрел, как взлетает Маша с Гошей за спиной, и дал команду запускать движок — пора и мне лететь.

Над Ла-Маншем была сильная турбулентность, этажерки нещадно болтало, но Маша пилотировала безукоризненно, и я, успокоившись, начал глазеть по сторонам — еще ни разу мне не доводилось летать над морем. Сразу обратил внимание, что корабли на воде гораздо заметнее, чем деревянные мишени на траве, по крайней мере днем. Потом Ла-Манш кончился, болтанка стихла, и через два часа мы наконец доползли до родного города Шерлока Холмса. Чтобы не затруднять аэродромную команду поиском места, мы сразу направили ее в Хитроу, и теперь ориентиром нам служила видимая издалека белая буква "Т" на зеленом поле. Зрители уже присутствовали, но в умеренном количестве и только в одном углу будущего международного аэропорта.

Мы сели. В отличие от Парижа, тут всё было чинно, к самолетам подошли только встречающие и поздравили с прибытием на землю Англии. Потом запустили репортеров, и Гоша выдал им заранее заготовленную фразу о том, что Бог отделил Англию от материка проливом, а госпожа Островская с господином Найденовым соединили их своими аэропланами. Репортеры записали изречение и начали задавать вопросы. Через некоторое время их сменили офицеры — интересовались возможностью разведки с воздуха. Ага, подумал я, допекли вас бурские засады! Недолго думая, пригласил спрашивающего самому оценить возможности аэроплана. Офицер перенес полет неплохо и после посадки даже сумел приблизительно описать наш маршрут. При прощании я сказал, что готов рассмотреть коммерческие предложения о продаже аэропланов, если таковые заинтересуют армию Ее Величества. Офицер спросил о цене. Я начал соображать. Значит, себестоимость такой игрушки около трех тысяч рублей. Комиссии Главного штаба я озвучил пятнадцать тысяч — ну должна же быть какая-то хоть символическая прибыль! А тут она должна быть не символической… сто тысяч запросить? Не купят, пусть буров с лошадей по закоулкам ищут. Или не наглеть? И что Гоша молчит, он же у нас финансист?! А, ладно.

— Восемнадцать тысяч фунтов за штуку.

Судя по виду офицера, загнул я крепко. Однако тот быстро справился с собой и сказал, что передаст мои предложения по инстанции. Гоша, глядя на мою коммерцию, тихо веселился.