Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Звягинцев Василий

Каждый раз, мазохистски разобрав все варианты собственного неминуемого поражения в любой почти ситуации, он переполнялся ощущением пронизывающих его мистических сил. Они, а не жалкие прагматические расчеты, законы экономики и геополитики руководят его успехами.

Но сейчас ему нанесен сокрушительный, унизительный удар. Там, где он его ни в коем случае не ожидал.

Трусливые англосаксы и французы давно пообещали на конфиденциальных переговорах, что в Испании мешать ему не станут. С англичанами понятно, те всегда ненавидели русских, а уж русских коммунистов в особенности, и раз они поддержали республиканцев, то гордые бритты согласны помогать хоть дьяволу. Но ведь и французы, союзники России со времен позорно проигранной ими войны семьдесят первого года, сами имеющие правительство «народного фронта», настолько испугались союза испанских коммунистов и социалистов, поддержанного Сталиным, что согласились и на блокаду Республики, и на неограниченное вмешательство своего злейшего врага, немцев, на стороне Франко.

Сами надели себе веревку на шею и с нетерпением озираются: кто же ее затянет?

Да и Сталин, единственный правитель Европы, на которого Гитлер поглядывал с опаской и уважением, особого стремления решить испанский вопрос кардинально не показывал. Посылал туда самолеты, танки, военных советников, но без выраженного энтузиазма, воли к победе, и за каждое «благодеяние» аккуратно брал с клиентов деньги вперед.

Вот он, фюрер германского народа, помогает испанскому каудильо бескорыстно. Все, что нужно, получит позже, деньгами ли, сырьем, адекватной военной поддержкой или геостратегической выгодой, которая стоит многих и многих миллионов раскрашенных бумажек.

И вдруг такая пощечина! Да что там пощечина, сокрушительный, дробящий зубы в крошку удар железным кулаком. Никто и опомниться не успел. Отчаянное наступление республиканцев на Теруэль было неприятным событием, заставившим напрячься германских штабистов, а французов даже приоткрыть границу для поставок в Республику давно закупленной и оплаченной техники. Но ничего особенного, если смотреть на карту беспристрастно, собой не представляло. Да, срезали выступ, который мог бы стать плацдармом для прорыва к морю. Невелика беда. Только абсолютно никому в голову не пришло, что это был отвлекающий удар. В военной истории редко встречались подобные авантюры — бросить в демонстративно-отвлекающее наступление едва ли не восемьдесят процентов всех наличных сил! Даже талантливый Брусилов (которого Гитлер искренне уважал, как предтечу идеи блицкрига) на отвлекающие операции выделил едва треть войск фронта.

Это и спутало карты франкистским генералам и германо-итальянским советникам. Если враг вводит в бой практически все, что имеет, значит, необходимо парировать его удар, даже уступив ключевую позицию, и после этого можно переходить в генеральное наступление на любом другом участке. Резервов там уже не появится.

А вот Сталин его обманул! Со всем своим восточным коварством! Гитлер ни на минуту не вообразил, что случившееся на фронте хоть в какой-то мере можно записать в заслугу испанскому командованию. Нет, тут чувствовалась рука почти гениального стратега. Почти — потому что истинно гениальным фюрер считал только себя.

Не мог этим стратегом быть и сам Сталин. Сильный политик — да. Вождь нации (в переводе вождь и фюрер — одно и то же), беспощадный к врагам, что очень правильно. Но — азиат. Недочеловек. Хитер, как Чингис-хан, не отнимешь. Чего стоит великолепно устроенный на весь мир спектакль с разоблачением военного заговора, показательным процессом с приглашением мировой дипломатии, журналистов и писателей, от самых просоветских до яростных ненавистников коммунизма.

«Смотрите, слушайте, вот они — враги народа, агенты гестапо и злейшего врага всего прогрессивного человечества иудушки Троцкого!»

Гитлер с раннего детства обожал читать газеты и книги, сам проявил себя ярким публицистом, по преимуществу в речах, но свою «Майн кампф» он считал трудом, не уступающим писаниям разных там Аврелиев, Макиавелли и… Кто там из ключевых исторических фигур написал такую же толстую и столь же читаемую книгу? Ну да, Ленин очень много написал, так все статьи, статьи, книги не сумел.

Только сейчас, позже, чем нужно, он догадался, что и тут Сталин обманул всех. Получил все компрометирующие материалы на своих генералов через Бенеша и некоторые гораздо более тайные источники, сделал вид, что поверил, и организовал грандиозную контроперацию. Митинги возмущенных трудящихся по всей стране, широко разрекламированное в печати заседание военного совета, где маршал Ворошилов на весь мир кричал, сколько врагов разоблачили и арестовали, от прославленных маршалов до командиров дивизий и полков. И все поверили! Весь мир поверил, и он, проницательнейший из проницательных политиков, поверил тоже. Уж слишком было все убедительно обставлено. А главное — хотел поверить, поскольку сам руку приложил, чтобы случилось именно так.

Вот она — азиатская хитрость соперника! Приговоры были опубликованы. А вот трупы? Трупы расстрелянных маршалов и командармов кто-нибудь видел? Хоть один? Нет.

А казалось бы, после такой бешеной кампании самое главное — продемонстрировать «Орби эт урби» результат. Чего стесняться?

Не показал. Значит, была это только постановка. Все они живы и продолжают работать. Результат — налицо. Сам ли Тухачевский или кто-то из прочих сталинских полководцев, с опытом еще Мировой войны, и провел эту самую, достойную войти в анналы, операцию?

Надо отдать должное фюреру, когда, что называется, прижимало, успехи своих противников он начинал оценивать объективно.

Окружение и штурм горной крепости Теруэль, зимой, в двадцатиградусные морозы, — это похоже на действия генерала Юденича против Эрзерума в шестнадцатом году. Операция заставила франкистов перебросить туда большинство боеспособных дивизий и почти всю авиацию, двести пятьдесят самолетов, в том числе только что прибывшие из Германии три эскадрильи новейших пикировщиков «Ю-87». Со стороны республиканцев действовали лишь тридцать тихоходных советских штурмовиков-бипланов «Р-зет». Но и это оказалось хитростью и коварством. Оставив эти самолеты на растерзание «мессершмиттам», «хейнкелям» и «фиатам», русские сосредоточили более двух сотен «СБ», «И-16» и французских «потез» в районе Сарагосы, создав полное впечатление, что очередное наступление начнется именно здесь. Окончательно эта версия подтвердилась массированным налетом республиканской авиации на крупнейшую военно-воздушную базу итало-германцев Гарпенильос, где были подготовлены к действию более восьмидесяти новейших истребителей, в том числе «Ме-109 В-2», специально модернизированные для борьбы с русскими «И-16».

Несмотря на то что Гарпенильос был плотно прикрыт многочисленными зенитными батареями, рано утром эскадрилья «СБ» нанесла отвлекающий бомбовый удар, после чего две эскадрильи «И-15» и пять эскадрилий «И-16» начали штурмовку аэродрома с пикирования и бреющего полета. Русские истребители спускались до высот в десять-пятнадцать метров, вели себя исключительно дерзко, уходили от цели, только расстреляв весь боеприпас. Было уничтожено пятьдесят с лишним самолетов. Пожар на стоянках и складе горючего бушевал целый день, запах гари доносило даже до линии фронта, за тридцать с лишним километров.

Разъяренный Муссолини прислал специальную следственную комиссию, и несколько офицеров-зенитчиков были расстреляны перед строем. Гитлер предпочел не реагировать так остро и списал потери на неизбежность войны.

Оказалось, этот блестящий, что ни говори, налет был тоже отвлекающим, но сам по себе чрезвычайно эффективным.

Вслед за ним, а точнее, почти одновременно, последовала дерзкая атака проникших через фронт штурмовых частей на Уэску. Укомплектованных, что более всего привело в бешенство фюрера, немецкими коммунистами-интербригадовцами. Так утверждали выжившие испанские офицеры, которым довелось близко столкнуться с диверсантами — все были одеты в форму легиона «Кондор» и говорили по-немецки.

Он приказал Гиммлеру и Гейдриху обязательно установить личности выехавших в Испанию предателей, всех, чем бы они там ни занимались, и отправить ближайших родственников, а также их пособников в концлагерь. Хватит тешить общественное мнение еврейско-плутократским гуманизмом.

В Уэске и Сарагосе франкисты понесли очень тяжелые потери, однако по преимуществу нравственные. Что такое для мужественной, готовой биться за Фатерлянд до конца армии несколько разгромленных дивизий? Гитлер помнил, как на Западном фронте за день наступления от дивизии оставалась рота, и все же никто не дрогнул, пока проклятые либералы не нанесли армии «удар ножом в спину». Зато уцелевшие соратники каудильо тут же впали в панику, одни начали паковать чемоданы для бегства, другие — сговариваться (о чем Гитлеру немедленно доложили) о заключении мира на любых, гарантирующих жизнь и сохранение чинов условиях.