Концерн - Калбазов Константин

– Помилуйте, но я-то тут при чем? Я просто один из секретарей, и не более того. Поверьте, я хотел бы вам помочь, но боюсь, что устроить вам прием в кратчайшие сроки мне не по силам.

– «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе…»

– Абсолютно верно подмечено. Очень жаль, но…

– Виктор Петрович, в этом конверте два ваших месячных жалованья. – Песчанин подвинул по столу в сторону чиновника упомянутый конверт. – Не надо делать такие глаза и смотреть на меня, как на страшного преступника. Да, мы мало с вами знакомы, но я знаю, что вы иногда принимаете, скажем так, подношения за оказание тех или иных услуг. Я не прошу вас нарушать закон. Я не прошу вас пытаться изменить списки очередности приема у генерал-губернатора, ни о чем подобном нет и не может быть речи. Давайте вы сначала выслушаете меня, а потом примете решение. Так вот. Я хочу начать освоение земель на побережье Охотского моря – там, где на сегодняшний день есть только один, с позволения сказать, город – Гижига с населением в две сотни человек, который приносит дохода в год аж целых тридцать рублей, ну, может, чуть больше. Уже через пару-тройку лет эти места смогут приносить гораздо более ощутимую прибыль – я думаю, сумма будет исчисляться десятками тысяч рублей, а возможно, перевалит и за сотню. Не стану говорить о больших суммах, так как с уверенностью сейчас утверждать не могу, но поверьте, это не пустые слова. При всем при этом от казны мне ничего не надо, я все сделаю на свои средства. В отличие от меня, вы имеете прямой доступ к Николаю Ивановичу – понимаю, вы не каждый день бываете у него, но все же. От вас требуется только одно: при очередном посещении кабинета генерал-губернатора обмолвиться, что, мол, есть один господин, который подал прошение об организации поселения в бухте Волока. – Именно так в те времена прозывалась Нагаевская бухта. – Насколько мне известно, Николай Иванович по праву занимает свой пост, а потому не заинтересовать его эта информация просто не сможет.

– А прошение уже подано? – задумчиво поинтересовался Пронин, что Антон воспринял как добрый знак.

– Разумеется, все как и положено, в установленном порядке. Оно со вчерашнего дня уже находится в канцелярии.

– Это все, чего вы хотите?

– Это все. Я не прошу от вас каких-либо гарантий. Только одно – донести до сведения Николая Ивановича о наличии моего прошения.

– Хорошо. В этом и впрямь нет ничего предосудительного. Право, я бы и без вознаграждения…

– А вот этого не надо. Скоро Рождество, давайте будем считать это моим рождественским подарком вашим домашним, а уж что им купить, вы решите сами, я – увы, не знаю их желаний и чаяний, вам это будет куда сподручнее.

Уведомление о том, что генерал-губернатор ожидает его на прием назавтра в первой половине дня, в гостиницу доставили накануне вечером уже через два дня. Признаться, Антон предполагал, что дело не затянется слишком долго, но никак не ожидал такой оперативности.

В резиденцию генерал-губернатора он прибыл буквально к началу рабочего дня. Время конкретно указано не было, к тому же в этот день Гродеков не принимал просителей, а значит, собирался переговорить с ним в какое-либо окно в своем плотном графике, а когда оно появится, судя по всему, не знал и он сам. Поэтому Антон вооружился терпением и, оккупировав один из стульев в приемной, стал ждать, когда его соизволят принять.

Нет ничего хуже ожидания. И без того взволнованный еще с утра, с каждой минутой он волновался все больше и больше. Через два часа он вдруг поймал себя на том, что нервно трясет ногой, а руки непроизвольно суетятся, словно живя своей собственной жизнью, то теребя обивку стула, то оправляя костюм, или машинально лезли в карман, извлекали носовой платок и, немного помяв его, вновь возвращали обратно. Все это происходило абсолютно без участия в этом процессе мыслей Антона, которые сейчас полностью были заняты предстоящим разговором. Он все время проигрывал в голове предстоящий диалог и даже пытался вести эту самую беседу, выдвигая свои аргументы и отвечая на возможные вопросы генерал-губернатора.

Песчанин не сразу понял, что обращаются именно к нему, когда адъютант предложил ему пройти в кабинет. Когда наконец до него дошел смысл слов адъютанта, он нервно выпрямился, проделав это настолько стремительно, что едва не опрокинул стул, прокашлялся и нервно одернул костюм, словно на нем был надет китель.

– Да вы не волнуйтесь так, Антон Сергеевич.