Сотник. Беру все на себя - Красницкий Евгений Сергеевич

— Перевязали… как вышло, посветить бы…

— Сейчас, будет вам свет, погодите немного..

Мишка залез в прицепленную к поясу сумку и достал оттуда два небольших свертка, в одном лежали два жгута промасленной пакли, в другом — две берестяных грамотки.

— Дядька Егор, вот, нашел.

— Погоди, сейчас огонь высеку…

Егор принялся чиркать кресалом, и в редких вспышках света Мишка разобрал, что Семен Дырка стоит скособочившись, правой рукой ворочая рулевым веслом, а левую прижимает к ягодице.

— Дядька Семен, крепко зацепило-то?

— Да не воткнулось, чиркнуло только, но что-то крови… прямо как с барана, перевязать бы.

— Кто-нибудь, у кого бинт сухой есть, ко мне! — выкрикнул Мишка в сторону отроков.

— Да иду, иду уже! — донесся с середины ладьи голос одного из огневцев. — Сейчас, сейчас уже, сопляков на весла рассадить надо было.

— Разобрались там… — начал было кормщик, но вдруг умолк на полуслове и пошатнулся.

— Сенька! — Егор подхватил оседающего на подкосившихся ногах Семена дырку. — Что ж ты сразу-то не сказал… туды тебя…

Егор уложил кормщика лицом вниз и шуганул подсунувшегося огневца:

— Да сам я перевяжу! Ты, вон бери прави?ло, да командуй, раз с веслами разобрались. Михайла, посвети-ка.

Пока Егор с Мишкиной помощью перевязывал Семена Дырку, огневец окриками, перемешанными с руганью, кое-как наладил греблю. Гребцы из отроков были совсем никакие, ладья двигалась не столько за счет их усилий, сколько за счет того, что ее несло течением.

— Дядька… — позвал нового кормщика Мишка. — Тебя как величать-то?

— Карасем величай. — То ли в шутку, то ли всерьез отозвался огневец. — Чего надо-то?

— К берегу поближе возьми, нам стрелу с грамоткой в город закинуть надо.

— Это можно… прямо сейчас стрелять будешь?

— Погоди немного, приготовить все надо… дядька Егор, ты сам стрелять будешь?

— Не… Петруха, ты лук-то не утопил?

— Да иди ты! — недовольно пробурчал невидимый в темноте ратник Петр. — Теперь до конца жизни попрекать будешь?

— А никто тебя купаться не заставлял. Дай Михайле две стрелы, он все приготовит.

— А чего две-то, с одного раза, думаешь, не докину?

— Да нет, дядька Петр, первую стрелу надо на вал уронить, ну, вроде бы как, не получилось у нас с первого выстрела, а вот вторую уже надо точно в город забросить. Я, кроме грамоток, еще и паклю горящую к стреле привяжу, чтобы видно было, что она летит.

— Ага! А в первой грамотке, значит, вранье какое-то написали? Для полочан, значит? Пусть читают, дураки, и радуются, что весть перехватили? Мудер ты, боярич, мудер… а только и полочане не дурнее тебя! Так они твоему вранью и поверили!

— А никакого вранья там и нет! — Мишка протянул ратнику Петру грамотку и посветил лучинкой.

Кусочек бересты с одной стороны обгорел и разобрать на нем можно было только первую строчку:

— Вот, дядька Петр, выглядит так, будто упала, не долетев, да обгорела, а не сгорела вовсе, потому что от дождя намокла. И ничего мы не наврали — вторая грамотка точно так же начинается.

— Так зачем же посылать-то? Тут же, почитай, и не сказано ничего!

— Вот-вот. — Согласился Мишка. — Раз не сказано ничего, то и верить или не верить тут нечему. Можно только догадываться о том, что было написано. А уж своим-то догадкам, кто ж им помешает поверить? После того, что мы нынче учинили, полочане такого надогадываются… нам самим и не придумать никогда!

— Гы… хитро?!

По поводу содержания первой грамотки Мишке пришлось выдержать яростный спор с Егором. Сама идея дезинформации противника десятнику понравилась, но сначала он требовал написать явную «липу» — мол, князь Вячеслав Туровский вот-вот будет здесь с дружиной и ополчением — потом сам же соглашался, что полочане могут этому и не поверить.

— Ну ты сам подумай! — вдалбливал Егору Мишка, если они догадаются, что про скорый приход княжьего войска мы врем, то значит, что мы сами полочанам и скажем: «Князя нет, и будет он не скоро»!

— Ну, и что же писать, чтобы поверили?

— Ничего не писать!

— А грамотка зачем тогда?

— Чтобы только ДУМАЛИ, что написано, да гадали, что именно!

— Не, Михайла, мало ли, до чего они догадаются? — Егор устремлял задумчивый взгляд куда-то вдаль, чесал в бороде и предлагал: