Стальной царь - Муркок Майкл

Слабым голосом я спросил профессора:

– Что это за бомба была, которую вы изготовили для Хиросимы?

Марек шмыгнул носом и вытер глаза. Он сказал почти как о какой-то обыденности:

– Атомная бомба, разумеется.

Глава седьмая

Механический человек

Несколько часов я просидел в беспомощном молчании. Все слушали хвастливые и зажигательные речи Джугашвили. Он принуждал нас пить вместе с ним. Он опрокидывал один стакан водки за другим и говорил, говорил, говорил о завоевании. Он собирался захватить Россию, весь славянский мир, пока наконец Восток и Запад не увидят, как придет «справедливая мировая революция». Эта революция заключалась преимущественно в алчных устремлениях Джугашвили захватить господство по возможности над всем земным шаром. Как многие фанатики, он рисовал картину мира, которая сильно отличалась от представлений большинства, и в то же время была сильно упрощена и во всех отношениях лжива, поскольку отражала его собственные потребности и страхи. Все скучали и были испуганы, кроме Бирчингтона, который жадно хватал каждое слово Стального Царя, и профессора Марека, который не понимал почти ничего.

Как капитан Демпси, так и миссис Перссон, лось, чего-то ждали, как будто видели наперед все, что должно будет случиться.

Я снова поглядел на Демпси, который едва осмеливался отрывать взгляд от стола, и продолжал глотать водку стакан за стаканом.

– Как много бомб уже изготовлено, профессор? – услышал я вопрос Джугашвили. Теперь я стал прислушиваться.

– Четыре, – ответил Марек. – Все примерно одной взрывной силы. Теперь я знаю дозировку.

– Вы в состоянии изготовить больше?

– Разумеется. С помощью мистера Бирчингтона. В лабораториях Екатеринослава мы нашли все, что нам требовалось, как я вам и говорил наперед.

– Нам повезло, что мы отыскали все это.

Уна Перссон сказала:

– Я думала, Екатеринослав был отвоеван правительственными войсками.

Джугашвили отмахнулся от ее замечания:

– И это тоже. Но мы получили то, что хотели. Вся эта атака была проведена лишь для того, чтобы снабдить профессора Марека необходимыми материалами. В Екатеринославе проводились те же исследования.

Я почувствовал себя дурно. Я очень устал. Больше всего мне хотелось вскочить со стула и умолять их не говорить больше в таком легком тоне об этих дьявольских бомбах. Я был из тех, кто знал, какие последствия они имеют. Они могут уничтожить целые города, как будто тех и не существовало. Но тут миссис Перссон бросила на меня взгляд, и я остановился. Демпси проговорил пьяным голосом:

– Вам лучше поторопиться и применить их, Джугашвили, иначе центральное правительство скоро заявится сюда и потребует назад свои материалы. Вы знаете, что к вам направляется большая армия.

– Разумеется, скоро я их применю. В конце концов, для этого нам нужен только один корабль. Поэтому я могу отказаться от Махно. У нас есть корабль. Ваш корабль, капитан Бастэйбл.

– «Вассарион Белинский»?

– Да, он, кажется, так называется.

– Но капитан Леонов все еще на борту.

– Был на борту. Поскольку он отказывался покинуть корабль, мы были вынуждены избавиться от него. Он ликвидирован.

– Вы его убили?

Джугашвили пожал плечами:

– Если вам так угодно.

И снова я понял, что не могу больше скрывать мои чувства. Однако я знал, что для миссис Перссон очень важно, чтобы я пробуждал такое впечатление, будто я заодно со Стальным Царем. Поэтому я промолчал.

– Командовать «Белинским» будете вы, – заявил Джугашвили мне. – Вы назначаетесь капитаном. Мои поздравления.

Я пропустил это мимо ушей. Не успел я ответить, как Демпси уже вскочил и тяжело навалился на стол.

– Я требую этой привилегии для себя, – сказал он. – Я опытный воздухоплаватель. В конце концов, именно я сбросил первую бомбу! – что-то неестественное зазвучало в его голосе. – А Бастэйбл может помогать мне.

– Вы находите удовольствие в новом качестве массового убийцы? – тихо спросил его я.

– Ага, ну, – в это мгновение он выглядел совершенным безумцем, и в его глазах засверкали злые искры. – О да, Бастэйбл. Истинное наслаждение. Истинное.

Джугашвили сказал:

– Нужно продемонстрировать центральному правительству нашу силу. Первая бомба должна упасть на лагерь Махно.

– Какая блестящая идея, – заметила миссис Перссон.

* * *

Напоследок Джугашвили пригласил нас на следующее утро явиться в главную квартиру и решил наконец отправиться в кровать. Мы смотрели, как он, шатаясь, бредет через помещение – воплощенное самодовольство, полностью убежденное в своей правоте.