«Додж» по имени Аризона - Уланов Андрей

Ага. Только очки снимают. По одной жизни за промах. Сколько у вас там жизней, а, старший сержант? Или ты уже в минусе?

Ладно. Кое-как доехали мы до замка, въехали во двор – у гавриков на воротах челюсти до земли поотвисали, еще бы, про наш видок я уже говорил, а «Аризона» еще лучше выглядит – весь в грязи и подпалинах, прямо танк из боя. Затормозили. Рыжая моментально наверх умчалась – по всему видать, геройскими подвигами хвастаться, а я подумал, постелил кусок брезента и полез днище у «Аризоны» осматривать – мало ли чего этот дракон чертов наплевать мог. Да и валуны, опять же, если и объезжал, то через два на третий. А без машины оставаться очень даже не хочется. Война закончится, ленд-лиз этот из моего мира медным тазом накроется, а своей автомобильной промышленности тут, по всему видать, ни в эту пятилетку не предвидится, ни даже в следующую.

– Ищешь чего?

– Да вот, – отзываюсь. – Тут кое-кто голову потерял. Вот и смотрю – вдруг куда в машину завалилась. А то ведь застрянет в механизме – кто потом чинить будет? Ты ведь, Арчет, небось про центровку колес и не слышал никогда.

– Не слышал, – соглашается белобрысый.

– Ну вот, – говорю. – И вообще – надо будет на вас жалобу в дорожный департамент накатать. Развели тут, понимаешь, всякую нечисть – ни пройти, ни проехать.

– Ты-то у нас нынче, – усмехается Арчет, – большой мастер по нечистой силе. Прямо новый Дор-Картур – истребитель демонов, охотник на драконов. Кара там про ваши подвиги такое рассказывает, что хоть садись и балладу слагай, а то и эпос. Легендой при жизни хочешь стать, Малахов?

У меня от этих слов отчего-то в носу как засвербит – не удержался, чихнул, лбом об днище приложился, а сверху еще откуда-то струйка масла брызнула – и прямо на лицо. Хорошо хоть в глаза не попала, и на том спасибо.

Вылез я из-под «Аризоны», заглянул в зеркальце – ну и рожа. Рогов только не хватает. Но даже и без рогов нарядов на пять точно потянет.

– Ну что, – спрашиваю Арчета. – Гожусь я с такой физией на легенду при жизни? Или только на жизнь при легенде?

– Мне, – говорит Арчет, – и с более отвратной внешностью герои попадались. Самый героический и вовсе на тролля смахивал. Не говоря уж о том, что у тебя уши с глазами и все прочие части тела на месте, а их, знаешь, после встречи с драконом редко кому удается сохранить. Отмыть тебя да причесать – такой герой получится, глаз не отвести.

– Как же, – в тон ему отвечаю. – Еще бы форму подходящую раздобыть, чтобы золота побольше, да штаны с лампасами, – и все тыловые дамочки от восторга сами в штабеля поскладываются. А еще лучше – напялить все это на Олефа вашего, вот уж кто по виду – герой героем.

– Воистину так, – соглашается Арчет. – А ты так и будешь перемазанным ходить?

– Да нет, – говорю. – Вот сейчас мыло найду и отмываться пойду. А ты, раз уж под руку попался, сначала воду мне сливать будешь, а потом обедом кормить. У вас ведь тут, как я понимаю, все еще постный день, а герои, между прочим, тоже люди и тоже есть хотят.

– Я думаю, – серьезно так говорит Арчет, – что для такого великого героя обед отыщется. Вот только извини – драконятину предложить не смогу.

– Ладно, – говорю. – Как-нибудь переживем. А вообще, знал бы, что эта тварь съедобная, обязательно приволок пару окорочков. Весь бы он, конечно, в кузов не влез, но грудинку, я думаю, довезли бы – «Аризона», – киваю, – три четверти, как-никак.

– Грудинку, говоришь?

– Именно, – скромно так говорю. – И приготовил бы этого дракона по-киевски. Всю жизнь, понимаешь, мечтал попробовать дракона по-киевски.

Арчет и глазом не моргнул.

– Договорились. Будешь угощать – позовешь.

– Заметано, – киваю.

Полез в кузов, откопал там брусок мыла завернутый – как он только во время всей этой перетряски из кузова не вылетел – и уже было к колодцу двинулся, как вдруг кое-что еще припомнил.

– Вот еще что, – говорю, – насчет героев. Самый великий герой, из тех, кого я лично знал, ростом аккурат мне до плеча доставал. Щуплый такой паренек, по прозвищу Клоп. Снайпер, полсотни душ на тот свет переправил, а на вид – соплей перешибешь.

Арчет аж на месте замер, прямо как давеча дракон – словно на стенку наткнулся.

– Один человек убил пятьдесят других? – недоверчиво так переспрашивает.

– Пятьдесят восемь, – уточняю. – Это на тот момент, когда я его последний раз видел. Сейчас уже, наверное, больше – если самого не ухлопали. Но это я так, к слову. Пошли, что ли, отдраиваться?