Повелитель Воздуха - Муркок Майкл

Вся территория была ярко освещена; люди трудились над военными кораблями, которые должны быть готовы к следующему дню, чтобы начать большое наступление на Город Восходящего Солнца. Я видел черные очертания корпусов, копоть ацетиленовых ламп.

– Мы на месте? – и снова полководец стал похож на мальчишку-школьника. – Это территория верфи, капитан Бастэйбл?

– Да, это она.

– Бедные люди, – Ульянов потряс своей седой головой. – Они ведь только 'абочие, как все остальные.

Дутчке указал большим пальцем в сторону города.

– Их дети будут нам благодарны, когда вырастут.

В этом я сильно сомневался. Завтра в Хиросиме будет много вдов и сирот.

Уна Перссон взглянула на меня с тревогой. Она явно больше не сомневалась в действенности нашей бомбы.

– Мистер Бастэйбл, насколько я знаю, теоретически бомба такого типа может причинить необозримые разрушения. Часть города может попасть в радиус ее действия.

– Город находится почти в двух милях отсюда, мисс Перссон.

Она кивнула.

– Возможно, вы и правы, – она провела рукой по своим блестящим черным волосам и снова взглянула вниз, на верфи.

– Высота тысяча футов, штурман! – сказал я. – Попробуйте опуститься пониже.

Теперь мы уже различали отдельных людей. Люди бегали по бетонированным полам, носили инструменты, карабкались по лесам на огромные броненосные корабли.

– Вон там главный ремонтный док! – Шоу указал направление. – Не могли бы мы направить корабль туда, не включая моторы?

– Нас скоро обнаружат. Но попытаемся. Штурман, пять градусов право руля!

– Есть пять градусов право руля, сэр, – отозвался бледный молодой человек у штурвала. Корабль тихонько закряхтел, поворачиваясь.

– Приготовьтесь быстро поднять его вверх! – предупредил я.

– Ясно, ясно, сэр.

Теперь мы находились над главным ремонтным доком. Я взял телефонную трубку.

– Капитан нижнему трюму. Главные люки готовы?

– Готовы, сэр.

Я опустил рычаг, отключая предохранительные системы.

– Предохранительные рычаги вынуты, сэр.

– Готовьтесь сбросить груз!

– Есть, сэр.

Огромный корабль нырял все ниже и ниже, погружаясь в ночь. Я слышал, как вздыхающий ветерок ласково гладит его нос. Грустный такой ветерок.

– Орудия к бою!

Это на тот случай, если в последний момент нас заметят и откроют огонь. Я полагался на момент внезапности, на растерянность, которая охватит неприятеля после того, как раздастся чудовищный взрыв. Это даст нам достаточно времени для бегства.

– Все орудия готовы, сэр.

Шоу подмигнул мне и усмехнулся.

– Как только услышите щелчок – полный вперед! Поднимайте корабль!

– Есть, сэр.

– Открыть люки!

– Есть, сэр.

– Бросайте!

– Сделано, сэр.

– Угол подъема шестьдесят градусов! – приказал я. – Штурман, высота три тысячи футов! Дело сделано!

Корабль задрал нос, и мы схватились за поручни, когда рубка накренилась.

Шоу и остальные смотрели вниз. Я хорошо запомнил их лица. Дутчке сжал губы и нахмурился. Уна Перссон явно думала о чем-то своем. Ульянов тихонько посмеивался про себя. Шоу повернулся ко мне. Он широко улыбался.

– Сейчас она взорвется. Бомба…

Я и сейчас вспоминаю его красивое лицо, лучащееся радостью, когда за спиной Шоу полыхнуло ослепительно белым светом, и четыре силуэта четко обрисовались на фоне нестерпимо яркого сияния. Потом раздался странный звук, точно один-единственный громкий удар сердца. И воцарилась тьма, и я знал, что ослеп. Я горел в невыносимой жаре. Помню еще, что дивился силе этого взрыва. Он, должно быть, уничтожил весь город. Может быть, и весь остров. Постепенно я начинал понимать всю чудовищность происшедшего.

«О Господи, – подумал я, – как бы я хотел, чтобы проклятые воздушные корабли никогда не были изобретены…»

Глава восьмая

Заблудившийся

– Так это было.

Голос Бастэйбла был хриплым. Он говорил без перерыва почти три дня подряд.

Я отложил карандаш и устало пролистал пачку листков, исписанных скорописью, – они содержали всю его фантастическую историю.

– Вы действительно верите в то, что пережили все это! – произнес я. – Но как же вы объясните свое возвращение в наше время?

– Меня выловили из моря. Я был без сознания, я временно ослеп, кроме того, имел довольно тяжелые ожоги. Японские рыбаки, которые меня нашли, решили, что я моряк, пострадавший во время несчастного случая в машинном отделении парохода. Меня доставили в Хиросиму в местный морской госпиталь. Я был страшно удивлен, когда узнал, что это действительно Хиросима, поскольку был глубоко убежден в том, что город испепелен взрывом. Разумеется, только потом я сообразил, что приземлился в 1902 году.