Все зависит от нас - Конюшевский Владислав

За утренним жором познакомился с его старшим сыном Михаилом. Мишка — высокий кряжистый парень лет двадцати семи, крепко пожал руку и сразу предложил задействовать свои связи, для доставки меня до Марселя. Разумеется после полного выздоровления советского капитана. Воспользовавшись тем, что все немного отвлеклись, шепнул на ухо:

— Документами обеспечу и с кораблём я думаю проблем не будет. Только отцу про это не говори, а то он волноваться начнёт.

Ух ты, какой шустрый малый! Везде у него завязки есть. Я удивлённо поглядел на Мишку, но он в ответ только ухмыльнулся и подмигнув, начал активно работать ложкой. После завтрака, генерал хотел было опять уволочь меня в свой кабинет, но его старший сын, пресёк эти поползновения:

— Папа, вы наговориться ещё успеете, но ведь Илье надо одежду подобрать. А то он в моём пиджаке, как в пальто смотрится. Мы съездим к мадам Ланжо и там его приоденем.

Аристарх Викторович выслушав это предложение, возмущённо вскинулся:

— Михаил, ты думай, о чём говоришь! Какая мадам Ланжо?! Мы что, нищие, нашего гостя одевать чуть ли не у старьёвщицы? Поедете к Пьеру. Он шьёт быстро и дня через три у Ильи Ивановича будет нормальный гардероб.

— Хорошо папа, ты только не волнуйся. Хочешь, чтобы мы шли к Пьеру, значит пойдём к нему.

Пока грузились в машину, спросил у Мишки:

— Слушай, я ведь по-французски не бум-бум. И аусвайса тоже нет. Если немцы тормознут, что делать будем?

— Это не проблема. Немцев в нашем захолустье просто нет, а местных полицейских я хорошо знаю, поэтому вопросов никаких не будет. Но на всякий случай — ты мой приятель из Дъеппа. Вы там живёте замкнутой русской общиной и поэтому с языком ты не в ладах. А кстати, ты кроме русского, ещё какой-нибудь знаешь?

— Немецкий, английский и польский.

— Тогда не из Дъеппа а с Корли. Это маленький городок на границе с Германией. Поэтому по-немецки и шпрехаешь. Но вопросов я думаю, всё равно никаких не возникнет. И ещё... Мне кажется, что новенькая с иголки одежда в твоём положении будет несколько демаскирующим фактором...

Опаньки... А я ведь только-только рот открыл, чтобы это же ему сказать. Какой предусмотрительный молодой человек. Терзают меня смутные сомнения, что он не только младший партнёр в фирме своего папаши, но ещё и личные дела вовсю крутит, о которых Кравцов старший, понятия не имеет. Поэтому, согласившись отставить Пьера и ехать сразу к мадам Ланжо, спросил у своего спутника, откуда у него такие познания в конспирации. Мишка долго выделываться не стал. Коротко глянув в мою сторону, он просто ответил:

— Я ненавижу бошей. И пусть меня ещё младенцем вывезли из России, но я патриот своей страны.

— Франции?

— Нет, России.

И неотрывно глядя на дорогу, словно говоря сам с собой, продолжил

— Отец сейчас живёт в своём мирке и слава богу. Благодаря тому, что у нашей семьи были неплохие накопления, мы в эмиграции смогли нормально устроиться. Но я видел, как эти лягушатники относились к другим русским. Хуже чем к выходцам из колоний. Ты не представляешь, сколько раз в детстве мне драться приходилось, чтобы выбить из дворовых мальчишек чванство и пренебрежение по отношению ко мне. Мы ведь раньше в Орлеане жили, и только десять лет назад перебрались сюда. Да и переехали лишь из-за того, что у отца сердечный приступ случился, когда он увидел, что его бывшего командира полка, который таксистом работать устроился, хлещет по щекам какая-то французская мразь. А тот боясь потерять работу, даже не защищался... У Игната Киреевича дочь тогда тяжело болела и деньги нужны были как воздух.

— А что, Аристарх Викторович его до этого не встречал?

— В том то и дело, случайно увидел... Они при эвакуации из Крыма друг друга потеряли, а тут вдруг в Орлеане такая встреча... Отец тогда этому лягушатнику по морде дал, так полиция набежала. С трудом откупились. А вечером приступ...

— Ну а с дочкой что?

Михаил улыбнулся:

— Жива здорова. Сейчас замужем за моим другом. Они в Лионе живут. А отец тогда решил уехать, куда-нибудь в деревню. Купил шато, виноградники и забрал с собой семью. Ну и друга старого с дочерью тоже. Сильно переживал, что остальным помочь не может, хотя постоянно вносил деньги в фонд русских ветеранов.

Мда... Как-то всё у них тут безрадостно. Вот уж совсем не ожидал от французов такого отношения к эмигрантам. Я то в прошлой жизни, глядя телевизор, думал, что все эти князья да графы очень неплохо тут устроились. Оказывается — фиг там. Только очень малая их часть быстро офранцузилась и стала себе жить поживать, добро вывезенное проживать. Причём в основном именно та часть, которая и довела страну до революции. Зато остальные хлебнули лиха сполна... а Мишка, тем временем, говорил уже о другом: