Последний Завет - Егоров Андрей

— Эй, постойте! — возмущенно заорал Густав, все еще находившийся возле машины. — А как же пулеметы?! Я такую ценность оставлять не намерен!

— Можешь остаться и посторожить! — крикнул ему сердитый Герман.

— Ну давайте хотя бы их спрячем, а на обратном пути подберем! — жалобно заголосил великан.

— Франц, держись ближе, пока тебя кто-нибудь не слопал, — проговорил Герман, увидев, что Госпитальер отошел в сторону и тянет за стебель какой-то цветок, намереваясь его сорвать.

Франц последовал совету следопыта, оставив тщетную попытку сорвать цветок.

— Он как резиновый, представляешь, — сказал Госпитальер, — я его даже сорвать не смог. Никогда таких не видел…

— Густав! Хватит строить из себя дитя! — закричал Пилигрим великану, который никак не мог оставить машину, стараясь теперь открутить один из пулеметов. — Надо уходить. Похоже, Багажники едут…

— Но… — Густав осекся, осознав, что имеет в виду Дуго и бросился догонять отряд.

Герман прислушался. Со стороны Города раздавался едва различимый гул: Багажники отправились за ними в погоню.

— Думаю, нам не повредит легкая пробежка, — внезапно сказала Герда и, сорвавшись с места, метнулась прочь через густой подлесок.

— Не зевай! — Герман подтолкнул опешившего от такой стремительности Франца и побежал следом за Гердой.

Объяснять взбешенным Багажникам, что это не он угнал машину, а ехидная дочурка Пилигрима Дуго, у Германа не было никакого желания. К тому же Багажники вряд ли будут прислушиваться к словам охотника.

— Эй! — заверещал Густав. — Эй, ребята! Меня подождите! Густав так ломанулся через лес, что зацепился за торчавший из земли корень и растянулся во весь свой великанский рост, охнув от неожиданности. Пилигрим оказался рядом, он подхватил Густава под локоть, помогая подняться.

— Смотри под ноги, — посоветовал Дуго и кинулся бежать дальше.

Герде и Герману кросс по густому мху между тоненьких деревьев и густого кустарника явно пошел на пользу, во всяком случае, они и думать забыли о словесной перепалке. Непривычный к такому стремительному бегу Франц очень скоро вымотался, и Герману пришлось взять его на буксир. Густав словно носорог, пер вперед, не разбирая дороги, и, ломая кустарник, так что всем, кто бежал за ним, не приходилось продираться сквозь колючие дебри — путь уже был проложен.

Багажники, если только это действительно были они, не стали сходить с дороги и устраивать за отрядом погоню по лесу. Как видно, они полностью удовлетворились найденным автомобилем. К тому же заходить в пустоши не отваживался ни один клан города, и Багажники не были исключением из общего правила. Как бы то ни было, девушка-Пилигрим заставила членов отряда пробежать не меньше двух километров, чтобы наверняка убраться от потенциальной опасности.

Наконец Герда скомандовала «привал», и все растянулись на моховом ковре, восстанавливая дыхание и отдыхая.

Герман отметил для себя, что раньше когда слышал о пустошах, то представлял себе почему-то совершенно пустынный, зловещий пейзаж, выгоревшую землю, зловещее, полыхающее багрянцем небо и груды человеческих костей, а между тем растительность в пустошах оказалась весьма буйной и разнообразной. Конечно, в лесу было множество растений, встречавшихся и на окраинах города, но вот высоких цветов со стеблями толстыми, словно кусок плотно скрученного металлического шнура, и большими белыми чашечками бутонов Герман никогда не видел. От них исходил сильный, почти опьяняющий аромат. Мох, напротив, ничем не пах, буроватый и очень сухой, он, должно быть, впитывал влагу. Неподалеку рос низкий кустарник, охотник протянул к нему руку, наклонив одну ветку, и убедился, что он тоже представляет собой нечто не виданное им раньше — на ветке было множество тонких острых листьев и маленьких колючек. На кустарнике в изобилии рассыпались мелкие красные ягоды.

— Дуго, — позвал Герман, — как ты думаешь, а их есть можно?

— Можно, — подтвердил Пилигрим, — это мороша. Так мы ее называем. Ягоды, кстати, очень питательные. Рекомендую. Но осторо…

Договорить он не успел. Густав схватился за ветку, собираясь разом сорвать целую горсть ягод, и маленькие иголки впились ему в ладонь. Великан издал дикий вопль и замахал пораненной рукой.

— Предупреждать надо, — обиженно проблеял он.

— Не успел, — заметил Пилигрим.

— Бедняжка! Больно? — сочувственно спросила Герда.