Истребитель закона - Головачев Василий

– Вы знаете место, где мы будем в безопасности?

– Земля, то есть родная реальность.

– Там нас ждут ликвидатор и господин Рыков со своими «эсэсовцами».

– Вряд ли им удастся вычислить нас сразу после перехода границы, тем более если мы пойдем тхабсом, не оставляющим следов. Несколько часов для отдыха и решения проблем у нас будет.

Василий задумался, потом глянул на Ульяну, ответившую ему затуманенным и чуточку растерянным взглядом – она еще не привыкла к тому обстоятельству, что старший Котов – Посвященный! – и проговорил решительно:

– Поплыли!

Вахид Тожиевич открыл рот, чтобы спросить: где ты собираешься выходить? – но Василий уже сориентировал тхабс, и семерка людей Круга оказалась в Рязани, в квартире Анны Павловны, тетки Ульяны.

Анне Павловне пошел восемьдесят четвертый год, но была она еще подвижной и бодрой бабулей, способной позаботиться о себе и об окружающих. Появление племянницы, отсутствовавшей десять лет и считавшейся без вести пропавшей, произвело на нее сильное впечатление, однако она, всплакнув, быстро пришла в себя и захлопотала по хозяйству, даже не пытаясь выяснить, каким образом в ее квартире оказались гости. Вскоре на кухне варились щи, жарились овощи, нарезался хлеб и сыр, кипел чайник и готовился яблочный пирог. Сама же Анна Павловна успевала и готовить, и слушать рассказ племянницы, и делиться собственными переживаниями и новостями, то и дело поднося к глазам платок – старческие глаза скоры на слезу.

Мужчины в это время мылись по очереди в ванной и разговаривали, не задевая важных тем. Решили сначала привести себя в порядок, расслабиться и отдохнуть. Обсуждать план действий следовало на свежую голову.

Так как Мария вместе с Ульяной ушла на кухню помогать хозяйке, Стас после купания остался в зале и уселся в уголке на диване, прислушиваясь одним ухом к разговорам старших, а другим к женским голосам, доносившимся из кухни.

Юрьев снова попросил Котова-старшего разрешить спор, который у него завязался с Парамоновым и Самандаром, и Василий, упиваясь удивительным комфортом, установившимся в душе после встречи с Ульяной, согласился наконец его выслушать.

– Отставим в сторону ближайшие проблемы, – начал Юрий Венедиктович, так и оставшийся в своем домашнем халате, поскольку переодеться ему было не во что, как, впрочем, и остальным. – Но вот вопрос: что вы будете делать, когда закончится война с ликвидатором?

– Не знаю, – озадачился вопросом Василий. – Дел вообще-то полно… до этого надо еще дожить…

– О каких делах речь? Снова возьметесь возрождать «чистилище»?

– Да хотя бы.

– Но ведь деятельность «чистилища» не решает проблемы. Уничтожая лидеров преступного мира, вы тем самым выдвигаете новых. Таковы законы социума, таков человек.

– Значит, нужен новый человек, – весело заявил появившийся в зале Парамонов с полотенцем через плечо; он мылся последним. – Вам должно быть известно, что нынешнее человечество – переходная стадия к цивилизации новой волны. Хранители Круга – ядро этой цивилизации. Вот если бы никто не вмешивался в земную жизнь, не делал революций и разного рода экспериментов, изменений, ни Монарх, ни иерархи, ни Безусловно Первый, жизнь наша была бы намного спокойней. А мы только и делаем, что воюем… за право не воевать и идти своей дорогой.

– Итак, «чистилище»? – посмотрел Юрьев на Василия, терпеливо выслушав тираду Ивана Терентьевича.

– Не знаю, – хмуро сказал Василий. – У вас есть другие предложения?

– Именно так, Василий Никифорович. Я предлагаю организовать новый Союз Неизвестных и возродить Круг, такой, каким он был в начале человеческой эры.

В гостиной Анны Павловны стало тихо.

– Вы надеетесь выйти на уровень прямой коррекции социума? – проговорил с вежливым удивлением Парамонов.

– Идеальных решений лечения социума не существует, вы должны это понимать. Я же хочу воссоздать систему – пусть она будет называться иначе, не Круг, а Сфера, или как-нибудь еще, – которая стабилизировала бы законы реальности, не давала им резко изменяться. Ведь Союзы Неизвестных были созданы именно для стабилизации отношений, для сохранения Изначального Плана бытия.

– Возможно, намерения ваши и благие, но известная формула: «благими намерениями вымощена дорога в ад», – еще ни разу не давала осечки.

– А ваше мнение? – все так же терпеливо, не ввязываясь в дискуссию с Парамоновым, обратился Юрьев к Василию. – Я предлагаю вам место кардинала в обновленном Союзе, причем с ответственностью резонатора распространения нового качества – справедливого воздаяния. Вы будете вторым лицом Союза после координатора.

– А вы первым? – слабо улыбнулся Василий.

Юрьев не смутился, пребывая в уверенности, что ни один человек не в состоянии уберечься от соблазна стать одним из настоящих повелителей не только отдельного государства, но и всей реальности.

– Да, координатором буду я, – спокойно сказал он. – Я хорошо знаю обязанности и ответственность этой фигуры управления и равновесия и готов принять соответствующее Посвящение. Принимаете предложение?

– Спасибо, – покачал головой Василий, – но я не хочу никем руководить и навязывать свою модель мира. Бывший Союз преуспел в этом начинании, диктуя свою волю, внушая всем живущим, что мир плох и жесток, впечатывая в сознание, в психику каждого сценарий катастрофы и вечной войны, базовые установки добра и зла. Да не нуждается добро в вечной борьбе со злом! Миру необходимы технологии согласия, а не борьбы или спора, соблюдение баланса инь и ян, мужского и женского, принципа гармонии всех начал. Даосская философия права. Единственное, чему я могу посвятить свой остаток жизни, так это разработке техник согласия, восстановлению утраченной людьми гармонии, да еще, пожалуй, поиску первопричин и истоков жизни. Руководить социумом – не моя стезя.

В зале снова установилась тишина, потом из прихожей появилась Ульяна с теркой в руке – она тоже слышала речь Котова-старшего, – подошла к сидящему Василию и поцеловала его в щеку.

– Ты все-таки бесподобен! – И убежала обратно.

– Жаль, – вздохнул без особого разочарования Юрьев. – Я рассчитывал на вас. Ну а вы, Вахид Тожиевич? Тоже откажетесь?

– Никакая форма бутылки не способна изменить ее содержания, – сказал Самандар. – Как вы ни называйте Союз, он все равно останется органом принуждения, как и прежний. Если только не изменится база, принципиальная основа коррекции социума. Быть кардиналом я не желаю, но могу взяться за теоретическую проработку законодательства обратной связи.