Автоматная баллада - Уланов Андрей

– Тогда не чеши языком!

А ведь она нервничает еще больше меня, понял Швейцарец, вон как за автомат хватается, даже пальцы побелели.

Сам же он, вслушиваясь в ленивое гудение далеких моторов, неожиданно для себя успокоился. Лифт медленно полз вниз, лампа светила ровно, почти без скачков – похоже, у здешних батареек и впрямь ситуация с гарантийным сроком обстояла весьма и весьма неплохо. «Впрочем, главное – чтобы их заряда хватило нас потом наверх вытащить, – озабоченно подумал он. – А то едем, едем… что там Анна про двести метров говорила? Тут уже все триста…»

Лифт остановился.

На миг свет погас, и Швейцарец даже успел на удивление равнодушно, словно бы все происходило и не с ним, подумать – все-таки попались! Однако меньше чем через секунду лампа вновь начала разгораться – а за раздвинувшимися створками открылся длинный тоннель с ее близняшками в забранных металлической сеткой плафонах. Похоже, решил Швейцарец, их-то подключение и дало скачок напряжения – коридорчик выглядит отнюдь не коротким, сто метров только до угла, а на сколько он всего тянется…

– Ну вот, – голос Анны дрогнул, – почти на месте.

Она стояла, словно не решаясь ступить на бетон, и получилось, что Швейцарец вышел из лифта первым. Рискованно – незваных гостей вполне могли ждать ловушки, ничуть не менее устойчивые к пролетевшим годам, чем аварийное освещение, но в эту опасность ему верилось слабо. Вот дрянь какая-нибудь тут вполне могла завестись. И вовсе не обязательно ею окажется двухметровый подземный монстр, с клыками, жвалами, ядовитой слюной и зазубренным хвостом – неприметная плесень может оказаться куда опаснее… так что перчатки с респиратором лучше оставить на месте. А вообще странно, что красный коврик не подстелили, тут ведь не простые смертные должны были расхаживать, а живые полубоги из Политбюро.

Они дошли до угла – догрохотали, ехидно отметил он, в пустоте тоннеля звук шагов получался редкостно грохочущим, словно не два человека, а рота слонов маршировала. Впереди виднелась дверь, точнее – массивный люк, даже от угла было видно… и ясно, что это именно то, за чем они шли. Швейцарец прибавил шаг, затем вдруг понял, что Анна отстает – но довести, закончить эту мысль уже так и не успел.

Все произошло очень быстро.

Не было времени думать, осознавать. Просто в какой-то миг сзади вдруг повеяло холодом… свежевырытой могилы – и тело принялось за привычную работу.

Шаг влево-вперед, разворот – и пули из нацеленного в спину ствола впустую рвут воздух. А в ладонь уже привычно легла рукоять, и отработанное движение выводит «210-й» на финишную прямую – на полметра выше ослепительно-бешеного автоматного мотылька. Она проиграла, первые две из очереди – это был ее единственный шанс, потому что сейчас отдача увела ствол вправо-вверх и вернуть его она уже не успе…

Анна действительно не успела. Бы. Но то ли «сыграл» оставшийся с последней разборки не закрученным до конца компенсатор… то ли автомат все-таки решил отомстить за прежнего хозяина – и отдача резко дернула ствол «АКСа» влево, перечеркивая Швейцарца горячей строчкой.

В него попали четыре пули. Следующая высекла сноп ярких искр из бетона стены, и опомнившаяся Анна рванула автомат вправо, снова перечеркнув его алым пунктиром, но это не имело ровным счетом никакого значения. Он был уже мертв.

Швейцарец был уже мертв, хоть и продолжал двигаться, – инерция разворота заставила его сделать еще шаг, а затем швырнула спиной о стену. Долго – целую секунду – он стоял, словно прислонившись, опустив руку с пистолетом и вглядываясь во что-то перед собой… что-то, видимое лишь ему одному. А затем улыбнулся – странный посмертный каприз лицевых мышц – и медленно сполз вниз, оставив на бетоне широкую полосу, казавшуюся в зыбком свете аварийных ламп темно-багровой, почти черной.

АННА

– Я тоже умею быть рациональной, – яростно шептала она, вдавливая потрескавшиеся кнопки. – Тоже умею просчитывать, с какого момента перестану быть нужной. И тоже умею стрелять в спину… первой!

В замке что-то сбоило – за стеклянной панелькой вместо цифр мерцала только прерывистая полоска, и в какой-то миг Анна решила, что дверь так и останется закрытой, а значит, все было зря.

А потом за стеной протяжно завыло, и стальной люк начал медленно, рывками уползать в сторону.

Он отполз не до конца, замер, невидимый механизм натужно взревел… но для Анны главным было, что в уже открывшуюся щель можно было протиснуться. Правда, для этого пришлось снять панцирь.