Враг невидим - Федотова Юлия

И без того длинное лицо профессора ещё больше вытянулось от искреннего изумления.

– Боги милостивые! О чём вы говорите, мой милый! Какая хозяйственная должность! Конечно, безработица – страшная вещь, она диктует свои условия. Но здесь, в провинции, мы ещё не стали такими разборчивыми, чтобы нанимать сторожами или садовниками лучших выпускников Эрчестера за последние десять лет… да-да, именно десять. За годы войны ваш результат никто не смог превзойти. Что до преподавательского опыта – когда то его не было и у меня. Все с этого начинают. Словом, если вы согласны… – тут Веттели принялся кивать молча, из глупого опасения в последний момент брякнуть что-нибудь лишнее и испортить дело. – Вот и славно! Очень, очень рад!.. Мистер Коулман! – позвал профессор громко, и на его зов в кабинете как из-под земли (во всяком случае, Веттели не уловил никакого движения за спиной, хотя это чувство было у него прекрасно развито) возникло странное угрюмое существо, вроде бы человеческой природы, а вроде бы и не совсем. Больше всего оно напоминало старенького сморщенного гоблина, искусно замаскированного под человека, а может быть, гоблины были у него в дальней родне.

– Мистер Коулман подберёт вам форму по размеру и покажет комнату. Располагайтесь, отдыхайте, у вас очень утомлённый вид. К занятиям вам приступать только через неделю, когда мисс Топселл перестроит расписание, так что успеете подготовиться. Главное, не волнуйтесь, мальчик мой, всё будет хорошо! – профессор покровительственно похлопал его по плечу, – Уверен, вам у нас понравится.

– Спасибо, сэр, – выдохнул Веттели от души. – Я буду очень стараться.

– Идемте, сэр, – проскрипел замаскированный гоблин и фамильярно потянул Веттели за рукав. – Пожалуй, мы поселим вас в башне, – он бросил на профессора Инджерсолла вопросительный взгляд из-под кустистых рыжих с проседью бровей.

– Да-да, – немного рассеяно кивнул тот. – Лорду Анстетту там будет удобно, я уверен.

Ещё бы ему не было удобно! Да он с младенческих лет не имел комнаты лучше! Собственно, с тех пор, как будущий лорд Анстетт покинул детскую в родительском доме, он вообще никогда не имел отдельной комнаты, только место в спальне на несколько человек, и даже походный шатёр приходилось делить с денщиком.

Из-за того, что помещение находилось под крышей одной из боковых башен, планировку оно имело необычную: две стены смыкались углом, а третья, с узким как бойница окошком и широким как скамья подоконником, изгибалась плавной дугой. Окно было наполовину зашторено красной портьерой, от этого в комнате царил приятный тёплый полумрак. Стены были оклеены бумажными обоями песочного оттенка, с орнаментом в виде медальонов. Потолок над кроватью был скошен, и образовывал нечто вроде алькова. Кроме кровати, застеленной немного колючим клетчатым пледом, в комнате имелся письменный стол с настольной лампой под красным абажуром и скромной чернильницей, два стула, маленький комод с зеркалом, полки для книг с несколькими потрепанными томами, вероятно, оставшимися от прежнего жильца, и вешалка для верхней одежды. На полу лежал трогательный домотканый коврик под цвет пледа – красно-буро-бежевый. Традиционный камин заменяла небольшая железная печь континентального фасона, рядом стояла корзинка дров. Узкая дверь в прямой стене вела в крошечную ванную с ватерклозетом. Веттели так и замер на пороге в восхищении. Отдельного туалета у него не было даже в младенчестве, тогда он обходился несколько иными средствами, более соответствующими нежному возрасту.

– Располагайтесь, сэр. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь, моя комната в этом же корпусе, третья от чёрного входа, вам любой покажет. Какой у вас номер одежды? – Коулман окинул фигуру новичка беглым взглядом. – Так, понятно. Кастелянша вам что-нибудь подберёт. Нам недавно завезли новые комплекты для старшеклассников, думаю, вам должно подойти. А мантия, уж простите, будет великовата, – в тоне, каким это было сказано, Веттели уловил некоторое пренебрежение. Похоже, смотритель счёл его вид недостаточно внушительным. – Ужин у нас подают в семь вечера, обеденный зал в центральном крыле. Ну, я пошёл, сэр…

С минуту Веттели слушал, как на лестнице стихают шаркающие шаги смотрителя, потом подошёл к окну, и провёл возле него не меньше десяти минут, любуясь чудесным осенним видом, открывшимся с высоты. Окно выходило на север, из него можно было разглядеть и подъездную аллею, и деревню в окружении полей, холмов и разноцветных рощ, и извилистое русло реки, в которую впадал гринторпский ручей. А у горизонта вроде бы даже просматривались постройки Эльчестера, хотя не исключено, что их он видел только в своём воображении: уже начинало смеркаться, и в такой дали сложно было что-то понять наверняка.