Питер - Врочек Шимун

К ним с другого конца станции шёл «пассажир». Блокадник.

Огромная серая фигура шагала по платформе Василеостровской.

Крики. Грохот перевернутого стола.

На пути «пассажира» оказался один из адмиральцев. Человек вскинул автомат…

Уходи, подумал Иван. Ударила очередь.

Тварь вдруг двинулась быстро, схватила адмиральца и подняла. Расплющила. Сломанная фигурка в руках твари. Как тряпичная кукла. Кровь потекла на гранит пола, точно её выжали.

Тварь отпустила адмиральца, тот упал, сложившись. Пассажир перешагнул через труп, двинулся к людям. Неторопливо и словно бы хромая.

Иван снова поразился, насколько у твари маленькое лицо — по сравнению с огромным, за три метра, ростом. Плоский кружок с двумя дырами вместо глаз. Размером с лицо ребёнка. И рта нет. То есть…

Куда он жрет, интересно?

Мемов выпрямился. Огляделся.

— Детей в укрытие! — закричал генерал. — Быстрее! Мужчины, ко мне.

Всеобщее столпотворение. Бегущие люди, вопли. Наконец к диггеру наклонился Олег Кулагин.

— Ван… ты… что нам делать?!

— Иван, — повернулся к нему генерал. — Нам сейчас не до разборок…

— Делайте, что он говорит, — Иван откинулся. Сил вообще не было. Кулагин подумал и кивнул.

Красный туман перед глазами. Блин. Ивана подхватили под руки. Диггер с интересом наблюдал, как ботинки подскакивают, когда его волочат по платформе. За ботинками оставался кровавый след.

Его протащили по граниту, прислонили спиной к перевернутому набок столу.

— Стройся, — скомандовал Мемов.

Открыли проходы в южном торце Василеостровской, туда спускали детей и женщин. Крики, плач, причитания. Быстрее.

Бойцы в своих лучших костюмах, тщательно выбритые, во всем свежем, выстроились перед импровизированной баррикадой. Правильно, в бой нужно идти в чистом, подумал Иван. Огнестрельное оружие было только у нескольких человек, остальные вооружились, чем попало. Ножками стульев, палками, даже кулаками.

Василеостровцы и адмиральцы стояли плечом к плечу.

Вот что объединяет людей, подумал Иван. Не смерть. А ненависть.

Может, ксенофобия — это не так уж плохо?

Генерал встал с краю.

— Готовься, — сказал он хриплым, надсаженным голосом. Зато командирским спокойным тоном. Поднял пистолет и прицелился в тварь. — Стрелять только по моей команде.

«Пассажир» плавно приближался. Казалось, он почти плывёт над платформой, настолько бесшумно и плавно он двигался. Чёрные дыры глаз смотрели на людей. — Огонь, — скомандовал генерал. Загрохотали автоматы и винтовки. Вспышки.

Оружия всего ничего. В основном в оружейке за спиной твари, подумал Иван с горечью. Генерал хотел обезопасить себя от мятежа — и сыграл на стороне твари. Мемов тоже это понял. И пытается исправить ситуацию.

Но, похоже, уже поздно.

Вспышки. Тварь задёргалась.

В следующее мгновение Блокадник врезался в строй, разбрасывая людей, как игрушечных солдатиков. Движения его длинных рук-лап, молниеносно-быстрые, казались смазанными от скорости. Крики боли и грохот выстрелов заполнили станцию.

Ещё через мгновение Иван увидел, как «пассажир» наклоняет к нему серое круглое лицо.

* * *

«Привет, Иван».

Всё, это конец, подумал Иван. Попытался отодвинуться…

— А-афигеть, дружище! — услышал он.

Вж-и-и-и-и!

Разогнавшись, Пашка врезался в «пассажира». Бам. Треск.

Серое лицо изогнулось на толстой шее. Казалось, тварь с удивлением смотрит на человечка, таранящего её на коляске. Вжи-и-и. Вам! Пашка снова откатился и снова… вжи-и-и… бам!

Молниеносное движение длинной конечности. Пашка отлетел вместе с креслом, опрокинулся на бок, покатился. Скрежет металла.

— Нет, — сказал Иван.

Он перекинул непослушное тело на правый бок. Встать, приказал себе. Надо…

Пашка выпал из коляски, перевернулся на живот и пополз, подтягивая себя на руках. Иван видел его потный, упрямый лоб. За Пашкой волочились резиновые, словно сдувшиеся, ноги.

Лицо Пашки горело огнём. Упёртый.

Что он собирается делать? Что он вообще может сделать против этой чудовищной машины смерти? Мы, люди, такие упрямые.

Тварь взмахнула длинной тощей лапой. Удар. Пашку прибило к платформе, практически расплющило. Свет в упрямых глазах погас. Он уронил голову на пол.

«— Думаешь, ей понравится?

— Что? — Пашка вздрогнул, оторвался от шарика. — Дурак ты, дружище, ты уж извини. Это а-ахрененный подарок».