Утро Судного Дня - Мазин Александр

В пространстве между хижинами были сложены костры. Сложены, но не зажжены. Рядом стояли глиняные горшки, наполненные мясом.

- Ар Т'ом, иди сюда! - окликнул его Пута. Вокруг, группами по несколько человек, сидели люди. Грива прикинул, что здесь - почти все вабу и примерно половина обитателей поселка.

Пута и Мавас сидели, скрестив ноги. На обоих, в дополнение к привычным набедренным повязкам и кожаным поясам, были надеты плащи-накидки из шкур. На шеях - ожерелья из клыков и когтей. Справа от Маваса сидела его жена - в подобии короткой туники из двух кусков расписанной синими и красными узорами ткани. На шее женщины - ожерелье в три нитки: блестящие ракушки и камни соседствовали с золотыми самородками.

Одежда и украшения были на всех присутствующих: гостях и хозяевах.

Артём опустился на землю. Пута подвинул к нему горшок с мясом.

- Г'ши, - сказал он. - Отличное жирное мясо. Может, нам стоит почаще на них охотиться! - И засмеялся.

На плечи Гривы опустилось что-то мягкое. Шкура леопарда.

- Надо бы сделать тебе плащ из шкуры г'ши, но он был бы слишком тяжелым, - сказал Архо, усаживаясь между Артёмом и Путой. - Подвинься, Бегемот.

- Я видел: Ва-Баган говорил с тобой, - сказал Архо.

- Угу. Рассказывал, какой он сильный и страшный.

- Он действительно силен, - заметил Архо. - И ему очень нравится моя сестра...

- ... А твоей сестре нравится этот малыш! - подхватил Пута, хлопнув Артёма по спине. - И нам всем не нравится Ва-Баган.

- Он не нравится тебе, - уточнил Мавас. - Потому что он сильнее, чем ты. Но вабу он очень нравится! Архо не стоит ссориться с вабу, если он хочет взять девушку-вабу в жены.

- Ва-Багана это не касается, - заявил Архо. - Будет, как решим мы.

- И старшие, - добавил Мавас. - А старейшина вабу - отец Ва-Багана.

- Слово старейшины вабу - ничто против слова Шадаквы, - пренебрежительно бросил Пута. - Шадаква - хранитель...

Тут Архо тронул Путу за руку - и Бегемот прикусил язык.

«Опять тайны, - подумал Грива. - Не слишком ли много тайн для одного дня?»

- А где Даша? - дипломатично поинтересовался Грива.

- Вон там, - махнул рукой Архо. - С матерью.

Артём посмотрел в указанном направлении и увидел Пангун, Фопара, Макана, мальчишек, помогавших оружейникам, и двух девушек, одной из которых была Даша.

А напротив этой группки расположились гости-вабу. И недобрый взгляд их предводителя был устремлен на Артёма.

Ладно, пускай смотрит - чай, не сглазит.

Появился Шадаква. Высокий, прямой, в длинном плаще из белого меха. Степенно двигаясь между двумя рядами сидящих, он зажег костры. Очень вовремя - через минуту стало совсем темно. Ночь наступила внезапно, как бывает в тропиках. И сразу над землей прокатился львиный рык. Грива невольно поежился. Вряд ли лев сунется в поселок, но рычание зверя пробуждало в нем некий инфернальный страх.

Шадаква остановился напротив их компании. Охотники тут же подвинулись, уступая старейшине место. Шадаква сел рядом с Гривой.

- Лев не придет сюда, - сказал он негромко, одному только Артёму.

До чего, однако, наблюдательный дед.

- А что будет, если он все-таки придет? - спросил Грива. - Придет ночью, когда мы спим?

- Когда ты спишь, - уточнил Шадаква. - Если лев придет, он будет убит. Возможно, кто-то из охотников тоже будет убит. Но это будешь не ты. Ты - гость.

- Позволь узнать, Шадаква, как ты объяснишь льву, что я - гость? - спросил Грива.

Никто не засмеялся его шутке. Ее как будто не услышали. Как будто Артём сказал какую-то бестактность.

«Ну и черт с вами», - подумал Грива. Если аборигены воспринимают каждое слово Шадаквы как откровение, это их трудности. Для рожденного в двадцать первом веке Гривы Шадаква - не более чем первобытный шаман. Примитивные эмпирические знания, слабенькая экстрасенсорика и здоровенная куча суеверий.

Над костром вились ночные насекомые. Мимо прошмыгнула крыса, своровавшая кусочек г'шатины... А здоровенный предводитель вабу уже устроился рядом с Дашей и вещал что-то с самодовольным видом.

На Артёма никто не обращал внимания. Архо с Бегемотом обменивались короткими быстрыми фразами, смысл которых от Гривы ускользал. Шадаква жевал мясо, и жир тек по его бороде.

Грива еще раз посмотрел на Дашу. Даша слушала Ва-Багана весьма благосклонно.

А Грива чувствовал себя чужаком. Вроде бы это не должно было его задевать: он и есть чужак. Но - задевало.

«Что со мной творится? - подумал он. - Какие-то подростковые комплексы... Ну да, это не мой праздник. Не мой. И нечего мне тут делать!»