Время лживой луны - Калугин Алексей

– Нет, – медленно покачал головой рип.

– В каком смысле «нет»?

– Я не могу один принять решение.

– А, ну конечно, – согласился Макарычев. – Иди, передай наше предложение своим хозяевам.

– У меня нет хозяев.

– Да какая разница, – махнул рукой Макарычев. – В общем, давай, иди советуйся. Только зря время не тяни. Понял?

Рип-Антип подобрал вытянутую ногу, перенес точку опоры на ту, что была поджата и одним кажущимся неестественно легким движением не поднялся даже, а будто перетек в стоячее положение.

– Слушай, тебе художественной гимнастикой заниматься надо, – изрек изумленный Портной. – Все олимпийские медали твои будут.

– Я занимаюсь своим делом, – кротко улыбнулся рип.

– Ну, тоже хорошо, – почему-то отвел взгляд в сторону Портной.

Пущин, уже освоившийся с ролью привратника, убрал слегу, выпустил рипа за дверь и снова подпер ее жердью.

– Как там? – спросил Макарычев у засевших наверху наблюдателей.

– Да никак, – отозвался Дергачев. – К рипу подошли несколько человек… Семеро… Повели куда-то… А, к Антипу на двор.

– А остальные?

– Остальные стоят кольцом вокруг сарая и пялятся на него, как чумовые… Будто в темноте видеть умеют.

– Может, и умеют, – мрачно изрек Петрович. – Сержант! – с обидой в голосе обратился он к Макарычеву. – Меня не устраивает то, что предлагает этот рип!

– Меня тоже, – кивнул Макарычев. И снова наблюдателям: – Стецука с Муратовым не видно?

– Нет.

– А с тобой, Сережа, в карты играть не садись, – игриво подмигнула сержанту Тарья. – Ловко ты ему про секретное оружие прогнал.

– Если б оно у нас еще было, – с досадой цокнул языком Егоркин.

– Игоряша! – взмахом руки подозвал к себе специалиста Макарычев. – Здесь же вокруг полным-полно уинов.

– Ну да, – не понимая, куда клонит сержант, растерянно кивнул Дробинин.

– И внутри у нас их, должно быть, тоже прорва.

– Конечно. Когда вернемся на базу, всем придется гемофильтрацию сделать.

– Если вернемся… – сардонически усмехнулся Петрович.

– А мне – не надо! – весело махнула рукой Тарья.

– Но ведь если так, – продолжил Макарычев, – то мы можем сами себя боеприпасами обеспечить.

– Как? – не понял Игоряша.

– Как это делают закордонники.

Дробинин сдвинул кепи на затылок и озадаченно почесал лоб. Это был хороший знак. Если Игоряша не отмел с ходу идею, а счел нужным обдумать ее, это означало, что в ней могло крыться рациональное зерно. Все притихли в ожидании того, что скажет Игоряша.

– В принципе, конечно, возможно…

Все разом с облегчением выдохнули. А Петрович еще и заулыбался во весь рот, так, будто джекпот в лотерее сорвал. Казалось, вот-вот, еще немного, совсем чуть-чуть, и заплачет от счастья Синеглаз.

– Я сказал «в принципе»! – повторил Игоряша. – Но! – он поднял указательный палец. – Есть два сложных момента.

– Насколько сложных? – спросил Макарычев.

– Очень сложных, – Игоряша прикусил губу.

– Говори! – нервно дернулся в его сторону Петрович.

– Во-первых, для того чтобы создать требуемый продукт, уины должны иметь полное и законченное представление о том, что он собой представляет. До мельчайших подробностей. То есть если я, скажем, хочу получить патрон для автомата Калашникова, я должен не просто представлять себе, как он выглядит и как устроен внутри. Я должен с точностью до долей миллиметра знать все его размеры. Должен знать состав металлов, из которых выполнены его комплектующие. Должен знать химический состав пороха и зажигательной смеси в капсюле. Только тогда у меня, возможно, что-то и получится. У закордонников нет такой проблемы, поскольку они находятся в едином информационном пространстве. Башни, управляющие их уинами, знают все про все. А может быть, и еще кое-что такое, о чем людям пока неведомо.

– А как же аборигены? – резко подался в сторону Игоряши Петрович, будто за грудки схватить собрался, чтобы призвать к ответу.

– Какие-то образцы современной бытовой техники им доставил их добрый друг, Валера-вертолетчик. Скопировать их – это нетрудно. Ну а потом, ты же слышал, что поп про Интернет говорил.

– Зачем нам Интернет, – хитро прищурился Макарычев. – У нас есть Петрович.

Все разом посмотрели на Синеглаза. Так, что тот даже смутился несколько.

– Я не хотел бы преувеличивать свои возможности… – начал он, потупив взгляд, словно красна девица на выданье.

– Ты знаешь параметры патрона для «калаша»? – перебил его Макарычев.

– Да, – просто ответил Петрович.

– Вот так! – словно фокусник, взмахнул руками Макарычев. – Считайте, мы уже при оружии!

– Нет-нет-нет! – замахал пальцем Игоряша. – Для того чтобы создать требуемый продукт, необходима среда!

– Какая еще среда? – недоумевающе уставился на него сержант.

– Информационная.

– Но мы же сейчас в зоне информационного поля!

– Поле и среда – это не одно и то же.

– Если местные заставляют башни делать то, что им нужно, значит, у них есть эта среда!

– У них, может, и есть, а у нас – нет.

– Нет? – недоверчиво наклонил голову Макарычев.

– Нет, – обреченно вздохнул Игоряша.

– Хорошо! – не теряя оптимизма, потер ладони Макарычев. – Опиши мне, что собой представляет эта среда.

– Это некая субстанция, способная сохранять информацию о погруженных в нее объектах. Та самая розовая слизь, в которой плавают рипы, находясь внутри башенных пузырей.

– Что-то я сомневаюсь в том, что закордонники получают все товары, перемазанные розовой слизью, – с сомнением покачал головой Портной.

– Эта субстанция возникает в момент команды к началу создания объекта и так же быстро исчезает после его завершения. Ее невозможно увидеть. Разве что только на записи, прокручиваемой в режиме замедленного воспроизведения.

– Среду создают сами уины?

– По всей видимости, да.

– Почему же для нас они не хотят постараться?

– Это происходит только в так называемых креативных точках, где происходит сборка объектов. Что-то вроде стола заказов. За кордоном такие есть в каждом доме. И на улицах их полно. Но кто и как определяет их местонахождение, мы не знаем.

– Значит, не добравшись до такой точки, мы патроны получить не сможем?

– Увы, – развел руками Игоряша. – Если и существует какой другой способ, то мне он не известен.

– Фигня все это, – Тарья поднялась со своего места и медленно, покачивая бедрами, подошла к расстеленному одеялу. – Среда, говоришь, нужна? – сверху вниз посмотрела она на Игоряшу.

– Ну да, – кивнул тот. И почему-то зябко поежился.

– Вот ваша среда! – Тарья ткнула пальцем в ведро с водой, что, устраивая гостей на ночлег, принес Антип.

– Там же вода, – непонимающе посмотрел на Тарью Синеглаз.

– Ты никогда не слышал о так называемой памяти воды?

– Что-то насчет того, что молекулы аш-два-о могут как-то там пространственно самоорганизовываться и сохранять память о погруженных в нее предметах? – Петрович откинулся назад и презрительно фыркнул. – Бред собачий! С таким же успехом можно попытаться лечить рак кипяченой водой.

– У тебя есть другие предложения? – посмотрел на Петровича сержант.

– Нет, но…

– Тогда почему бы не попытаться?

– Это глупо!

– Не более глупо, чем пойти к попу на исповедь перед тем, как перерезать себе горло, – заметил Портной.

За несколько секунд лицо Петровича претерпело каскад мимических изменений. Сначала он сурово сдвинул брови к переносице, затем наморщил нос и чуть приоткрыл рот, словно собирался чихнуть. Но, видимо, передумав, опустил уголки рта и выпятил нижнюю губу. Брови снова разошлись в стороны и чуть приподнялись. В уголках глаз появились морщинки. Петрович моргнул и потер левый глаз согнутым пальцем, как будто в него попала соринка.

– Что я должен сделать?

– Тебе нужно сосредоточиться на том, что ты желаешь получить. Не нужно мысленно перечислять все параметры – думай о самом объекте. Представь его себе, почувствуй, каков он на ощупь, как пахнет. Если башня решит выполнить твой заказ, она сама вытянет всю необходимую информацию из твоей памяти.

Пока Игоряша увещевал Петровича, Пущин взял почти полное ведро воды и очень осторожно, будто боясь расплескать, поставил его перед Синеглазом. Выловив плавающий в ведре ковшик, Герасим стряхнул с него капли воды и положил на край расстеленного одеяла.

Петрович заглянул в ведро и не увидел в воде своего отражения. Вода казалась темной, как сама ночь. Темной и непрозрачной. И это было хорошо. Если бы вода оказалась чистой и прозрачной, как в ручье, Петрович, скорее всего, ни за что бы не поверил, что из нее можно что-то выловить. Это ж все равно что воздух пригоршнями загребать. А так у него появилась, нет, не уверенность пока, а слабая надежда на то, что, быть может, что-то и получится. Затея, конечно, глупая…

– Ну, хорошо, – тихо произнес Синеглаз, ни к кому не обращаясь.