Кланы пустоши - Левицкий Андрей

Он встал над дергающимся Гаврошем, направил длинный ствол ему в голову и выстрелом разнес череп. Некоторые отвернулись, молодой Дерюжка тихо охнул, а Леха вдруг согнулся пополам, держась за живот. Его стошнило.

Бандиты стали расходиться. Така залез на повозку, сел рядом с сумрачным Крючком и сказал:

— Ветер меняется. Иловая буря скоро.

* * *

В детстве у будущего атамана не было даже игрушек, зато теперь он мог позволить себе всё. Или почти всё. Закинув ноги в сапогах на атласные подушки, которыми был обложен диван в салоне «Панча», Макота потягивал ягодную настойку из стакана и закусывал вяленым мясом.

Механики Дворца основательно переделали грузовик. Железные ящики и сундуки выкинули. Острые углы срезали, а что нельзя было срезать, заварили листами жести и обили планками из красного дерева. Древесина источала приятный аромат. Пол покрывал дорогой ковер, в крыше появился люк.

Кузов разделили на два отсека. В одном устроился Макота, второй, с закрытыми броней узкими лючками, он оставил охране.

Атаман думал, хмуря рыжеватые брови. Подергал себя за ус, налив еще настойки, выпил залпом. Потянулся за трубкой. Хотелось выплеснуть раздражение, разбить кому-нибудь из подчиненных морду в кровь. Но нельзя. Пусть люди думают, что Макота хладнокровный, настоящий хозяин. Впереди длинный путь. Он покачал головой, подумав, что зря не взял с собой Чеченю — глуповатый, но деятельный и исполнительный порученец пригодился бы сейчас. Но ведь кого-то надо было оставить за старшего во Дворце…

В бронированную дверь постучали. Ругнувшись, атаман поставил стакан на пол и достал из-под подушки пистолет. Подняв круглую заслонку «глазка», едва разглядел в пыльном мареве Крючка. Отодвинув тяжелый засов, распахнул дверь.

Караван еле полз, и Крючок, оставив Таку управлять повозкой, перебрался на «Панч». Скривив губы, атаман оглядел лопоухого. Крючка он одновременно и презирал и уважал: доходяга, наркоман конченый — и все же был в нем какой-то стержень, ржавый, треснувший, но пока еще не сломавшийся. Вроде и кривоногий Крючок, и ростом невысок, и мышцами похвастаться не может — а мало кто в отряде захочет связываться с ним. Разве что хладнокровно-бесстрашный Кромвель да еще бывалый, многоопытный Морз и злобный бритоголовый здоровяк по кличке Бочка. Ну, Малик, который из омеговцев, да и то вряд ли… Остальные, если дело до драки дойдет, спасуют: когда надо, лопоухий может очень решительно и быстро действовать. Макота хорошо помнил, при каких обстоятельствах Крючок попал в клан — тогда еще небольшую банду, — и спрашивал себя иногда: а помнит ли сам Крючок? Помнит, кем был раньше, какие события произошли тогда? Или вытравил всякие воспоминания дурмантравой?

— Ну, чё приперся? — спросил Макота.

Челюсть Крючка монотонно двигалась. Он мотнул головой, глядя под ноги атамана, произнес равнодушно:

— Черный говорит: буря начинается.

— Черный? Людоед, что ли? Какая еще буря? Ехай дальше!

— Иловая. Говорит: надо еще немного проехать, стать кру´гом и стоять, пока не утихнет.

— Слышь, каким еще кру´гом?! — возмутился атаман и плечом отпихнул Крючка в сторону. — Мы к Кораблю спешим, скоко можно по этой пустыне шкандыбать… — Высунувшись наружу, он замолчал.

Небо почернело, с востока через слоистые холмы на караван катило темное, как совесть Макоты, облако.

— Разъешь тебя некроз! — Атаман побыстрее спрятался обратно. — Ладно, едем, докуда он скажет, и ждем, пока оно не утихнет.

* * *

Горячий ветер завывал между холмами — приближалась песчаная буря. Хотя это в степи, откуда Туран родом, она была бы песчаной, а здесь, на дне высохшего моря, ветер закручивал в смерчи черносерую иловую пыль. Она забивала нос, от нее горчило во рту и слезились глаза.

Бойцы Макоты повязали на лица платки, чтобы хоть как-то спастись от колкой взвеси, кружившей в воздухе. Крючок опустил голову, сдвинул на лоб шляпу.

После того как монета решила судьбу пленника, атаман потерял к нему интерес. Раньше Макота наведывался каждый день, следя, чтобы Туран добрался до Корабля живым и здоровым, теперь же редко подходил к повозке, а на пленника и вовсе не глядел.

Караван едва тащился, иногда меняя направление. Вокруг стояла завеса пыли — в трех шагах еще можно что-то разобрать, но дальше лишь серая мгла.

Така спрыгнул с телеги и пошел впереди, через шаг наклоняясь и подолгу приглядываясь к илу. В отличие от бандитов, проводник обходился без платка и шляпы.