Сталтех - Ливадный Андрей Львович

– Но если так… что же спровоцировало Катастрофу?!

– Пока неизвестно. Возможно, оборудование машинного зала после длительного забвения сработало неадекватно, либо, после возникновения точечного пробоя метрики, в ход эксперимента вмешалась внешняя сила – мы сейчас не знаем.

– Драгомиров жив? Вы встречались с ним?

– К сожалению, его судьба неизвестна. Накануне Катастрофы он прибыл в Москву. Собирался вести переговоры в институте имени Курчатова о закупке новых источников питания, разработанных нашими учеными. Он бесследно исчез в момент первой пульсации, сформировавшей Пятизонье.

– Проклятье!.. А его исследовательский центр?!

– Он продолжает работать. Кстати, источники питания потребовались Драгомирову для нового проекта. В последние годы Руслан Геннадиевич трудился над созданием первых в мире кибернетических организмов человекоподобного типа.

У командора вдруг резко закружилась голова.

Снова дали знать о себе скорги, угнездившиеся под черепной коробкой. В минуты предельного нервного напряжения он часто испытывал оглушающие приступы дурноты.

– Получается, это мы?! Мы сами создали Пятизонье?!

– Не мы, командор!

– Это не важно! – яростно выдохнул Хантер. – Мы, ЛЮДИ! Сначала я узнаю, что скорги – наше детище! Теперь Пятизонье и Узел! Я не понимаю, генерал! – Он тяжело посмотрел на Шепетова. – Если командованию все известно, то какую ценность представляют крохи знаний, добытые адептами Ордена?

– Ошибаешься, командор. Каждая крупица знаний сейчас бесценна! Проблема в том, что ситуация давно не в наших руках. Мы ничего не можем изменить! Включение тоннельной установки – всего лишь нажатие спускового крючка! Формирование устойчивых аномалий, возникновение Узла, появление пульсаций, перемещение вещества между пространствами уже превратились в стихийный процесс, неконтролируемый, не исчезающий со временем! Да, несколько чудовищных явлений сложились вместе, породив реальность отчужденных пространств. Да, мы – люди – стояли у истоков каждого из них! Но что в итоге? Мы оказались совершенно не готовы к взрывообразной эволюции наших машин, экспансии техноса, мы ничего не знаем о пространствах Узла. Драгомиров исчез. Сливко тоже. Ответов нет – есть кибернетические организмы с клеймом «DRG», внезапно появившиеся в Пустоши! Уже не мы, а технос выстраивает энергетические структуры подле древнего бункера и пытается реанимировать прототип тоннельной установки! Зачем? В какое пространство последняя пульсация унесла собранную техносом армию механоидов? Почему сталтехи с клеймом «DRG» пытались помешать этому? Я повторюсь – мы плетемся в хвосте событий! Армия не контролирует отчужденные пространства. Сталкеры, способные выжить тут, ненавидят армию! Мы создаем еще один замкнутый круг, а технос тем временем эволюционирует!

Шепетов порывисто встал.

– Командор, я еще раз предлагаю объединить наши знания и усилия, хотя бы временно! Мне нужны документы, найденные в бункере! Нужен опыт, накопленный адептами Ордена, информация, их представления об истинной структуре Узла!

– Есть желание восстановить прототип?

– Такого желания нет! – резко ответил генерал. – И так наворотили достаточно! Наша цель – разобраться в происходящем, понять сегодняшнее положение дел, оценить степень угрозы, исходящей от представителей различных ветвей эволюции скоргов, возможно – идентифицировать и «запечатать» то пространство, где наши безобидные комплексы микромашин перешли на иной вид энергии и развились в ТЕХНОС!

Хантер молча выслушал его.

– Есть еще что-то? – проницательно спросил командор.

Шепетов кивнул.

– Мы исследовали обломки новых типов механоидов, созданных в городищах Пустоши, и выделили в их структуре устройство, аналогичное «маркеру». Специалисты полагают, что с его помощью возможен переход в закрытое для нас пространство. Туда в момент пульсации были перемещены ударные группы изделий техноса, стекавшиеся к тамбуру.

– Пространство, откуда пришли сталтехи с клеймом «DRG»?

– Вероятно. Нельзя исключать, что последняя пульсация, спровоцированная попыткой техноса включить прототип тоннельной установки, именно туда переместила Титановую Лозу, капитана Баграмова и сопровождавших их адептов Ордена.

Последняя фраза заставила командора вздрогнуть.

– Что предлагаешь, генерал?

– Создать смешанную группу из бойцов Ордена и военных сталкеров. Оснастить их маркерами и…

– Ты же сказал, что не собираешься задействовать прототип!

– Он РАЗРУШЕН! – Шепетов резко обернулся – Я готов открыть представителям Ордена доступ в бункер. В обмен на копию переданного Лозой сообщения.

– Если установка разрушена, как попасть в то пространство?

– Дождаться пульсации. Для этого нужны добровольцы. Цель операции – разведка.

Командор тяжело задумался.

– Хорошо. Я найду добровольцев. – Он исподлобья посмотрел на Шепетова и добавил: – А сейчас – уходи. Мне нужно все обдумать. Встретимся вечером. Тебя проводят.

Неизвестная точка пространства…

Рассвет.

Блеклый, невыразительный, невыносимо чужой, нервный.

Апостол выглянул из-за укрытия.

Шел дождь, и в лужах отражался огонь.

Языки пламени жадно облизывали стены устремленных ввысь спиралевидных зданий, а они стояли, неколебимые, чуждые до дрожи, опоясанные рядами округлых окон, из которых вырывались столбы ревущего огня, холодный свет пульсации волнами омывал гладкие стены, искажал контуры монументальных построек.

Порывистый ветер нес запахи гари, повсюду – рваный металл, в руинах города то и дело мелькали силуэты эволюционировавших созданий техноса, и Апостол подался назад, присел, прижимаясь спиной к огрызку стены.

– Я на перекрестке, – передал он через имплантированный чип мью-фона. – Механоиды атакуют. Они выбивают сталтехов из руин. Отсюда до зоны тамбура – километра два по прямой. Следуйте моим маршрутом.

– Разрушения сильные? – Голос Титановой Лозы прозвучал злой бодрящей ноткой в мрачных перспективах занимающегося утра.

Почему ее так волнует степень разрушений чуждого города? – недоуменно подумал сталкер. – Нам бы убраться отсюда поскорее, а исчадия техноса пусть уродуют друг друга сколько угодно…

На частоте связи повисла тишина. Лоза ждала ответа на заданный вопрос, и Апостол вновь выглянул, осмотрелся внимательнее.

На перекрестке двух S-образных улиц с новой силой вскипела схватка. Ближайшее здание, вздымающееся к небесам, словно обломок исполинской древнегреческой колонны, огрызалось огнем: в стенах его цоколя располагались десятки узких бойниц, через которые по атакующим механоидам били лазеры и генераторы сверхвысокочастотного излучения, но исчадия техноса с потерями не считались. Захваченные ими кварталы пластались россыпями щебня, среди обломков величественных строений уже пробивалась молодая поросль металлорастений, туда отползали покалеченные лазерными попаданиями, обожженные плазменными вспышками механоиды. Что им до количества потерь, когда в зарослях автонов, пробившихся в ложбинах среди дымящихся отвалов, уже зреют н-капсулы? Исчадия техноса, лишившиеся конечностей, оружия, сенсоров, инстинктивно заползали в самую гущу металлорастений, еще миг – и на поврежденного техномонстра начинала капать серебристая субстанция, затягивая ртутной пленкой пробоины в корпусе, восстанавливая поврежденные узлы…