Враг невидим - Федотова Юлия

– Вот ещё, «своего»! – брезгливо поморщился Веттели. – Его звали рядовой Коул Филипп Барлоу, прозвище Упырь.

– О, духи, есть ли среди вас дух рядового Коула Филиппа Барлоу, по прозвищу Упырь.

Два удара стола.

– Может, врут? – подозрительно прошипела фея.

– Духи никогда не врут, они либо говорят правду, либо отказываются отвечать.

– Да? – усомнилась Гвиневра. – Не знаю, не знаю… Конечно, вам, людям видней – это ваши мёртвые, но я лично не стала бы им безоговорочно доверять.

– Ну, хорошо, спросим ещё… О, духи, а не появлялся ли дух Барлоу в Гринторпе в этом месяце? Не им ли совершены два убийства?

– Или одно последнее? – подсказал Веттели, ему пришло в голову, что первая трагедия могла действительно быть несчастным случаем, мало ли, какие порой случаются совпадения.

Два удара.

– А способен ли дух Барлоу как-нибудь навредить Норберту Веттели?

Два удара.

– Вот видишь! Твой упырь ни при чём, зря ты тревожился. О, духи, хотите ли вы ещё что-нибудь нам поведать?

Вот это была ужасная ошибка!

Должно быть, духи очень хотели «что-нибудь поведать», причём все разом. Потому что стол вдруг судорожно дёрнулся, взбрыкнул и принялся выстукивать ножками барабанную дробь. А потом вывернулся из-под их ладоней и взмыл в воздух, закружился под потолком. Пламя свечей задрожало, стало страшно. Раздался жалобный звон, на пол посыпалось стекло – это угол взбесившейся мебели сбил электрическую лампочку вместе с плафоном.

– Ах, шайтан! – завопил Веттели. – Он мне сейчас всю комнату разнесёт! Как его унять?

– Не знаю! – взвизгнула Эмили в ответ. – Первый раз такое вижу.

– Ого-го! Полетаем! – счастливо проорала фея, подлетела к столу, лихо оседлала его ножку и принялась выписывать мёртвые петли.

– Духи! – воззвала Эмили в отчаянии. – Вы можете прекратить это безобразие?!

Стол резко спикировал вниз, видимо для очередной пары ударов, и тут вдруг настежь распахнулась дверь, запертая изнутри на ключ.

Спасение пришло в лице ведьмы Агаты Брэннстоун – именно она стояла на пороге. При виде её, разбушевавшийся летун моментально обрёл былое достоинство и вновь стал обычным, тихим и респектабельным карточным столом, чинно замер среди комнаты.

А профессор Брэннстоун оглядела помещение с видом полководца на поле брани, и заговорила вкрадчиво:

– Так-так, милые детки, чем это мы тут занимаемся?

– Спиритизмом! Духов вызываем! – радостно доложила Эмили, мгновенно оправившись от испуга.

– Так-так. Спиритизмом, значит. Талантливый латентный медиум, семикратный потомок тилвит тег и лесная фея придумали вызывать духов. Как это мило! А я-то, глупая, гадаю, отчего это в бедном маленьком Гринторпе скопились все усопшие души графства Эльчестер, а на подходе – норренские и иценские? Со мной уже и из министерства связывались, любопытствовали, что тут у нас творится, уж не светопреставление ли началось? Хотели высылать особую истребительную группу магов и друидов, да я обещала справиться своими силами.

– Спасибо! – выпалил Веттели от души. Слышал он об этой группе, как говорится, краем уха, но и этого оказалось достаточно, чтобы навсегда отбить охоту свести с ней знакомство. – Спасибо, мисс Брэннстоун, вы нас спасли!

– Спасла, – не стала спорить ведьма. – Больше так не поступайте, – она старалась выглядеть по-учительски строгой, но не выдержала и рассмеялась. – Ну, вы и натворили дел, коллеги! Хуже детей, честное слово!

– Да, мы такие! – Веттели с напускной гордостью задрал нос. – А что значит «семикратный потомок тилвит тег»?

– То и значит, что эти выскочки путались с твоей роднёй регулярно, – пропищало из-под потолка.

– Да, примерно это и значит, – усмехнулась Агата.

– Мисс Брэннстоун… – начала Эмили.

– Добрые боги, девочка! Что за официальный тон? Мы давным-давно перешли на имена, забыла?

Мисс Фессенден покаянно шмыгнула носом, как провинившаяся школьница.

– Помню. Но я думала, вы сердитесь…

– Ах, да вовсе я не сержусь, наоборот, давно так не веселилась. Что ты хотела спросить?

– А это правда, что я талантливый медиум, или вы просто так сказали? – Эмили выглядела польщённой.

– Правда! Ты очень талантливый медиум, я бы даже сказала, слишком. Поэтому для всего живого в этом мире будет лучше, если ты не станешь свой талант развивать.