Алмазный меч, деревянный меч. Том 2 - Перумов Ник

Фесс метнулся вправо, влево, через дворы, через заборы, мимоходом рубанув какого-то обезумевшего пса, что норовил вцепиться ему в ногу.

Кажется, оторвался. Но маги взялись за дело всерьез, теперь они просто рушат все дома, где возможно хоть какое-то сопротивление. Подобраться бы... еще хоть раз... на расстояние выстрела…

Он едва успел вцепиться в наполовину отломанный фигурный выступ на какой-то аляповатой колонне, украшавшей фасад роскошного особняка. Впереди него по улице шествовала еще одна восьмерка магов – все как один с посохами.

И на сей раз его, похоже, ждали.

– Вот он! – истерично завопил высокий женский голос, совсем молодой.

Фесс ничком бросился на землю, и в тот же миг воздух у него над головой застонал и вспыхнул. По стене вниз побежали быстрые черные струйки – плавился сам камень.

Искажающие Камни были страшным оружием, куда более слепым и беспощадным, чем даже простой, немудреный меч. Опытный воин еще может остановить размах руки или изменить направление; заклятье, сотворенное с помощью Искажающего Камня, не повернуть и не отменить.

Фесс перекатился через плечо раз, другой, третий, сбивая врагам прицел; мельком он увидел поднятые посохи, зеленые огни на их концах, почувствовал клокочущую ярость Искажающих Камней, наконец-то выпущенных на свободу; он хлопнул по правому самострелу – однако железный дротик вспыхнул в воздухе: Искажающие Камни знали свое дело.

– Беги! – заорал он сам себе. – Беги, дурак! Он рванулся с места так, как еще никогда в жизни, даже когда уходил из-под Смертного Ливня. Он мчался огромными прыжками, помогая себе теми несложными заклятьями, что всегда у него получались, тело послушно взмывало над землей, проскальзывая между мельчайшими частицами времени, само уворачиваясь от направленных в него огненных стрел; на Фессе вспыхнула одежда, он не замечал ожогов; меч был в правой руке, кинжал в левой…

«…Стоп. Как ты мог забыть?..»

…Кинжал он метнул вперед, не надеясь попасть, просто отвлекая внимание. Ему нужна была доля секунды, не больше, и, когда левую ладонь оцарапали острые края выхваченного амулета, он даже успел рассмеяться.

…Они ударили одновременно, Сила Искажающих Камней скрестилась с Силой Фессова амулета. Он сделал его сам, это был его первый амулет, и Клара Хюммель долго качала головой, осторожно держа пинцетом изящную золотую вещицу с двумя торчащими в обе стороны тонкими и короткими лезвиями.

– Требует крови… Мальчик, ты понимаешь, какие силы может высвободить кровь мага Долины?.. Заклятий на крови избегаю даже я... разве что Архимаг Игнациус может…

Она оборвала себя.

– Спрячь эту штуку, Кэрли.

– Не называй меня так!

– Не пререкайся! Спрячь эту штуку, Кэрли, а лучше всего – отдай мне, – Я сделал ее в память о маме. И папе, – глядя исподлобья словно волчонок, сказал мальчишка. – Я ее тебе не отдам. Отбери силой, если сможешь.

Клара долго молчала.

– Хорошо, – наконец сказала она. Молча повернулась и пошла к дверям. – Какое счастье, что у меня нет детей! – на ходу сообщила она косяку и створкам. – Наверное, иначе я стала бы детоубийцей.

…Левая ладонь потеплела от крови.

– Лети! – закричал Фесс, падая и инстинктивно прикрывая голову руками.

Посреди мельинской улицы две могущественные Силы сшиблись в смертельной схватке.

…Они сидели и говорили – Агата в своем испорченном, пропахшем кислотой и гнилью платье, и мрачный гигант, никогда не снимавший полуистлевших доспехов.

– Ты можешь сама повести Ливень, Сеамни. Но... это значит... стать такой же, как я. Бессмертие. Сила. Мощь. Вес это будет твоим. И ничего из этого тебе не будет нужно. Посмотри на меня, Сеамни. Посмотри внимательно. Я... я то, что я есть. Я пью души, это мой хлеб, и... и его хватает ненадолго. Приходится долго копить. Я могу многое – в этом облике. Но так хочется иногда вновь стать человеком!

– Человеком? Хумансом? – отпрянула Агата.

– А кем я был рожден, как ты думаешь? Человеком, Сеамни, человеком. И... и теперь я тоже могу делаться им... ненадолго, правда. Тогда хожу по земле, смотрю, учу…

– Учишь? Чему?

– Магии, Сеамни, магии. Я учил многих. Но ни из кого так и не вышло толку. Все стремились получить силу лишь для того, чтобы урвать что-то себе, отняв это у других. Те же разбойники. Только разбойники честнее. Они выходят на большую дорогу с ножами и топорами, зная, что у жертв тоже может найтись оружие и что потом за ними, разбойниками, будет послана имперская стража, от которой не откупишься. А эти... они хотели иметь все, не дав взамен ничего. Я спасал людей от костров Радуги. Я вытаскивал их из тюрем, где они ожидали казней. И ничего, ничего, Сеамни! Их уже не переделаешь.

– Хумансы – враги моей расы, – глухо сказала девушка-Дану. – Они убили моих родных, сожгли и вырубили наши леса, мы теперь – в рассеянии, жалкие остатки некогда могущественного народа. Я хочу отомстить, Хозяин.

– Отомстить? – эхом откликнулся великан. – Зачем ты говоришь это мне, человеку, Сеамни?

– Ты больше не человек, Хозяин. Ты – сам по себе.

– Я был рожден человеком, Сеамни, я вышел из человеческой утробы. Мать, что в муках рожала меня, принадлежала к человеческой расе. Такое не отбросишь и не отринешь. Я не поведу Ливень. Сделай это сама, если хочешь.

– Но какая между нами разница? – воскликнула Агата. – Ты убиваешь, чтобы жить. Убиваешь людей, точно волк – скотину. Даже если ты не поведешь Ливень на юг, даже если это сделаю я – какая будет разница для тех, на кого падет мое мщение? Для тех легионеров, что уже идут жечь последний приют моего народа? Когда тучи накроют их, уже не будет никакой разницы, кто их убил. Если ты позволишь мне сделать это самой, ты будешь мстителем в той ж степени, что и я.

– Нет! – Латный кулак с грохотом ударил по каменной столешнице. – Нет!..

– Ты убиваешь, чтобы жить. – Агата наклонилась вперед, глаза горели полубезумным огнем. – Но тем, кого ты убиваешь, нет дела до твоих мотивов. Они умирают в муках... проклиная судьбу и богов. Тебя они не знают. Им все равно, как тебя зовут и что тобой движет. Ты ушел с севера раньше срока... поведи облака на юг! Твоя жатва еще не собрана.

– Ты боишься стать такой, как я? – Взгляд из узкой прорези шлема, казалась, сейчас прожжет Агату насквозь. – Ты хочешь получить все, не отдав ничего?

– Разве мы на рынке, чтобы торговаться? – отпарировала Дану. – Просто... просто если те легионы выполнят приказ, мне и жить будет незачем.

– А зачем живу я?!

– Не знаю! – жестко отрезала Агата. – Могу сказать только одно – такое бессмертие мне и даром не нужно. Я пройду свой земной круг и вернусь к предкам, в неувядающие небесные леса.