Сеть для миродержцев - Олди Генри Лайон

Сумерки бродили вокруг деревни на бархатных лапах, приглядывались, принюхивались, дыбили шерсть на холке, ожидая того часа, когда тьме будет позволено вцепиться в плоть мира. По всему выходило, что произойдет это скоро, очень скоро… Зной лета еще был в силе, но с северо-запада неумолимо надвигалась пора дождей, именуемая на местном наречии "Варшах", - слышите рокот грома и шелест ливня? - и вечерами темнело все раньше.

Впрочем, стада диких буйволов, измученных жаждой, до сих пор уходили в низины из горных дебрей искать воды, а павлины в жаркий полдень забывали клевать древесных змеек, когда те подползали излишне близко, прячась в тень под цветастыми хвостами.

Зато открытый колодец на главной деревенской площади исправно снабжал женщин водой, и это было так близко к счастью, как только возможно.

Вода летом, крыша над головой в дождь, мычание редких коров в стойлах… счастье, конечно же, счастье!

- Сегодня я расскажу вам… - повторил пандит, набирая на кончик пальца самую малость священного пепла и подновляя знак на лбу.

Тишина.

То ли старый рассказчик сегодня был не в духе, раздраженно перебирая засаленную ветошь историй и отбрасывая одну за другой, то ли память начала изменять хозяину.

Последнее казалось невозможным.

Люди, собравшиеся перед домом пандита, стали переглядываться. День вымотал всех до предела, рисовые поля и огороды требовали человеческого пота чуть ли не больше, чем воды. А половина мужчин испокон веку числилась в лесорубах, чей труд - вернее, его тяжесть - вошел в пословицу у всех племен по эту сторону Скотьего Брода. "Муж-лесоруб женке что труп!" - говаривали острословы, приглушая голос, едва поблизости оказывался кто-нибудь из упомянутых "трупов". Шутки шутками, женки женками, а мозолистый кулак приветит похлеще обуха! Раз в два месяца к знакомым просекам приезжали бородатые анги на тягловых слонах-тихоходах, увозили подготовленные к продаже бревна и смолу дерева амратаки, платили оговоренное. После расчета наступала ночь всеобщего гуляния, и все начиналось сначала. Другой жизни эти люди не знали: кетмень и топор, опостылевшие сорняки и щепки в лицо… рождение, работа, продолжение рода, погребальный костер - и вновь колесо бытия скрипит на изученном вдоль и поперек пути.

Одно слово - шудры.

Хорошо хоть не чандалы-псоядцы, ибо какой купец возьмется торговать лесом, который валили топоры неприкасаемых! Труд чандал ценился дешевле пареных фиников-гнильцов, и лишь в определенные дни можно было приобрести бревна у лесорубов-отверженных, чтобы после освящения использовать для возведения нежилых сооружений - амбаров, конюшен…

Радуйся, шудра, грызи кость, брошенную ласковой судьбой, и надейся на лучшее!

Другая жизнь (или хотя бы ее призрак) возникала лишь вечерами, когда усталые сельчане собирались вокруг своего пандита. Там, в этой жизни-маре сходились грудь в грудь боги и демоны, Земля выныривала из адских пучин на клыке Вепря-Варахи, и стрела Шивы вдребезги разносила Троеградье - творение великого зодчего Майи-асура, там все было величественно и грандиозно, там мудрецы проклинали Миродержцев, мчались по путям сиддхов хрустальные колесницы, а аватары Вишну-Опекуна раз за разом спасали Вселенную, о, там…

Про коварных бхутов и ракшасов-людоедов рассказчик и не заикался. К чему, если полгода назад лесорубам пришлось топорами и дубинами отбиваться от голодной суки-ракшицы, а бхут-трясинник буквально на днях пытался завести в болото младшего сына Деви-коровницы, но мальчишка оказался хитер и успел хлестнуть искусителя веткой дикой яблони!

О повседневности не рассказывают по вечерам.

Это интересно не более, чем история о зеленых бобах, сваренных в подсоленном кипятке, - хотите послушать, чем следует разговляться после поста в середине каждого месяца? Не хотите? Жаль, а то мы бы рассказали… Берутся бобы, чистятся, варятся, поливаются кокосовым молоком или топленым маслом…

Куда же вы?.. Мы только начали…

- Сегодня я расскажу вам о Великой Кали, - вместо повести о бобах наконец возвестил пандит, плотнее заворачиваясь в длинный шарф, хорошо послуживший еще его отцу. - О неистовой богине отваги и насильственной смерти, рожденной из пурпурно-бело-синего сияния Троицы на погибель демонам. Я расскажу вам о Кали Страшной, Кали-Неумолимой, Кали-Убийце, о тысяче ее рук и ездовом льве, о тьме взгляда Великой и о красоте ее, которая острее лезвия топора Рамы, Палача Кшатры… Да, сегодня я расскажу вам о ней.