Самый сердитый гном - Юрин Денис

Пархавиэль почувствовал в голосе девушки нотки лжи, но не стал перечить, подчинился ей. Однако вскоре, пройдя с дюжину шагов, он услышал доносившийся откуда-то издалека женский крик, затем другой, третий…

– Подожди, – произнес гном, останавливаясь и вырывая руку из цепкой хватки вампирши, – там что-то происходит, надо помочь!

– А ну, марш за мной! – едва сдерживаясь, чтобы не Ударить своенравного гнома, прошипела Каталина. – Последний раз предупреждаю, не суйся не в свои дела!

Душераздирающие крики повторились вновь, но на этот Раз громче и отчетливее: два из трех резко оборвались перейдя в едва различимые слухом стоны. И тут до Пархавиэля дошло, что в действительности происходило в темной подворотне между обветшалых домов. Там не шел бой или драка, не кипела ожесточенная битва, а вампиры чинили кровавую расправу над тремя случайно попавшими в их ловушку женщинами. Каталина почувствовала это и не хотела мешать лакомиться своим. Не страх за жизнь опекаемого ею гнома заставлял девушку не вмешиваться и уйти, а проклятая солидарность с такими же, как и она, хищниками, имеющими, по ее мнению, вполне законное право охотиться и убивать.

Кровь прилила к голове гнома. Закусив губу и крепко сжав кулаки, он сделал первый неуверенный шаг в сторону подворотни.

– А ну, стоять, недомерок! – закричала Каталина, с силой вцепившись острыми когтями в плечо гнома.

– Заткнись, упырица, пока клыки на месте! – грозно прорычал в ответ обезумевший от ненависти гном и до хруста костей сжал кисть девушки своею сильною рукою. – Не хочешь своим мешать, не суйся! – прокричал напоследок Пархавиэль, отпуская руку опешившей и побледневшей от боли вампирши, а затем стремглав бросился во мрак подворотни.

Гном бежал быстро, мчался напролом, спотыкаясь и падая, но каждый раз вскакивая на ноги и упорно продолжая путь. Вначале он ориентировался по стонам жертв, но потом они стихли. Кромешная тьма простиралась вокруг и снижала видимость до кончика носа. Неожиданно Пархавиэль больно ударился головою о какую-то преграду, упал на землю, но тут же вскочил и ощупал руками возникшее на пути препятствие. «Забор, невысокий!» – радостно подумал гном, подтягиваясь и с ловкостью циркового акробата переваливая через препятствие свое грузное тело.

К счастью, дворик, в котором он оказался, был хоть как-то освещен тусклым светом вышедшей из-за облаков луны и отблесками факелов, пробивающихся через узкие щели наглухо закрытых ставень. Пархавиэль видел лишь расплывчатые контуры тел и серые пятна вместо лиц, но этого было вполне достаточно, чтобы оценить ситуацию и начать незамедлительно действовать.

Четверо вампиров устроили засаду на соседней улочке и загнали в пустынный двор трех женщин в черно-белых одеяниях. Двоих тут же прикончили, а третью спас случай: пока двое лакомились кровью из поваленных на грязную землю тел, остальные выясняли между собою отношения, громко спорили, кому принадлежит третья жертва и кто, по их вампирским законам, имел право приступить к трапезе первым.

Женщина испуганно прижималась спиною к забору и, с ужасом взирая на грозно скаливших друг перед другом клыки кровососов, невнятно бормотала какие-то рифмованные слова. Больше всего Пархавиэля поразило, что она тратила время на совершенно бесполезные стишки, вместо того чтобы воспользоваться моментом замешательства и попытаться сбежать.

Лучшим способом борьбы с превосходящими по численности силами противника военные стратеги той поры считали мощный, внезапный натиск, застающий врага врасплох и не дающий ему времени опомниться. Пархавиэль не читал мудрых книг и нудных трактатов об искусстве ведения войн, но полностью разделял мнение об эффективности молниеносных, решительных действий, тем более когда другого выхода просто не было.

Одним длинным прыжком он подскочил к ближайшему, стоявшему на четвереньках кровососу и мощным Ударом ноги в грудную клетку откинул хищника на несколько шагов от жертвы. Появление гнома заставило спорщиков тут же забыть о разногласиях. Они одновременно взмыли в прыжке, надеясь сбить с ног и повалить на землю внезапно появившегося врага. Пархавиэль перекувыркнулся, уходя немного вбок, и, не дожидаясь приземления прыгунов, выставил вперед сжатую в кулак руку. Раскрытая пасть одного из вампиров налетела точно на крепкую кость кулака, послышались хруст и душераздирающий вопль. Зингершульцо заскрипел зубами и поморщился, мелкие, острые осколки клыков содрали кожу и впились между костяшками пальцев. Справа раздалось злобное шипение, а последующий за ним удар в плечо повалил гнома на землю. Инициатива в схватке была потеряна. Вампир ловко оседлал сбитого с ног гнома, придавил его к земле и пытался добраться клыками до шеи. Опрокинутый на спину Пархавиэль ворочался и крутился из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя кровососа и не дать ему возможности впиться в незащищенное горло. И вот когда кожа уже ощущала легкое покалывание клыков, а страх перед приближающейся смертью начал парализовывать рассудок, гнома посетила спасительная мысль. Он крепко обхватил обеими руками голову вампира и изо всех сил надавил на виски – так, что заболели пальцы и свело напряженные мышцы груди. Жуткий хруст и клейкая, вязкая масса, брызнувшая Пархавиэлю в лицо, доказывали, что гном добился желанного результата, раздавил череп врага, как гнилой арбуз.