Конец пути - Прозоров Александр

— Ты, никак, забыл, колдун, что товар наш в кладовой во дворце Аркаимовом лежал? Да и сейчас лежит. За ним, за добром своим, и пошел. Опять же, из столицы, из заточения никто бы нас так просто не отпустил. Убечь оттуда и думать глупо. А вот из отряда в походе отлучиться — это уж любой сможет. Особливо на обратном пути, когда стражей осталось всего-то ничего.

— Их все равно вшестеро больше, чем нас, Любовод, — покачал головой Олег. — Не управимся. Тихонько убежать тоже не получится. Нас слишком много, чтобы разом скрыться. Вений заметит. И уйти не даст. Понимает ведь, что великий Раджаф с ним за подобный промах сотворит. Тут никаким Аркаимом не откупишься.

— Да вижу я, вижу, — еще тише зашептал купец. — О том и речь веду. До леса день пути остался. Там, за деревьями… Да коли в темноте… Да неожиданно… Да коли Вений за нами следить не станет… Сами стражники внимания не обратят. Ты на них посмотри, они токмо об отдыхе думают, каждую версту, что до реки осталось, считают. И с нами за все время хлопот ни разу не случилось. А как ты сотню на гору смог поднять, то и вовсе зауважали, совсем своим считают. Нет, друже, без команды сотника нас никто не хватится. Пойдут вперед и не оглянутся…

— Ты, Любовод, слишком долго кругами вокруг мысли своей ходишь, — наконец не выдержал Олег. — Прямо скажи, чего задумал?

Купец наклонился к нему и зашептал самое главное на ухо.

В редкий сосновый лес отряд вошел уже к вечеру следующего дня. Могучие стволы вцеплялись похожими на паучьи лапы корнями в трещины скального грунта, что изредка перемежался травяными полянками либо могучими валунами, на которых места для жизни еще не нашлось. Как раз возле одного такого камня размером с двухэтажный дом и остановились люди на новый ночлег. Здесь хвороста для разведения огня уже хватало — но стражники слишком вымотались, чтобы тратить драгоценные силы на организацию костра. Тем более что еды у них пока хватало, варить ничего не требовалось.

Наскоро перекусив, Олег первым завернулся в овчину, позволив невольнице прижаться к боку. Как обычно в таких случаях, сон не шел. В голову лезли мысли о подлости великого Раджафа, лицо щекотали волосы девушки, со всех сторон доносилось необычайно громкое в ночи потрескивание деревьев, перекличка ночных птиц, голоса выставленных в дозор стражников.

Ведун только-только начал погружаться в дрему, когда его плеча коснулся купец:

— Пора, друже. Самая ночь, все спят до единого. Токмо стражник один за валуном бродит. А луна, луна из-за туч выбралась. Яркая, что свеча восковая.

Середин недовольно поморщился, перебрался через рабыню, подцепил оружие, опоясался. Сладко зевнув, он поднял лицо к черному, как траурное платье, небу, усыпанному бесконечными блестками, средь которых белым матовым прожектором красовалась луна. Что же, неплохо. Не нужно заговор на кошачий глаз творить.

— Где он?

— Там, дальше… Рядом с Аркаимом лежит, — шепотом ответил купец.

— Угу.

Тюк с пленником, выделяющийся среди спящих людей неестественной формой, лежал шагах в десяти, между двумя крупными воинами. Олег, стараясь не наступить на отдыхающих воинов, приблизился, наклонился над Вением:

— Сотник, вставай…

— My? — сонно приподнял голову воин.

— Вставай, сотник, разговор есть.

— Какой разговор, чужеземец? Ночь вокруг. Токмо нежити в такое время неймется.

— Ей самой, сотник. Давай отойдем, разговор есть. Срочный, важный. Идем.

— Чужеземец… — словно упрекнул Олега стражник, но поднялся, подхватил меч. — Здесь отчего не скажешь?

— Шуметь не хочу. Спят же все.

Вений встряхнулся, словно выбравшаяся из реки собака, помахал рукой дозорному и двинулся вслед за Олегом. Ведун торопливо обогнул валун, пригнулся, проскальзывая под ветвями усыпанной ягодами рябины, зашел за другой камень, отгораживаясь от лагеря еще одной преградой, и направился между соснами.

— Стой, чужеземец! — не выдержал сотник. — Куда идешь? К латам диким завести собрался? Давай, сказывай, чего хотел?

— Ну как знаешь, — обернулся Середин, отер правую ладонь о рубаху и вытянул саблю.

— Э-э… Ты это чего, чужеземец? — растерялся стражник.

— Не хотел зарезать тебя сонного, сотник, — пожал плечами Олег. — Предпочитаю честный поединок. Защищайся.

— Ты чего, чужеземец… обезумел? — попятился Вений.

— У тебя плохо с памятью, сотник. Али забыл, как вешал меня, как по твоей милости я дважды в петле под балкой дрыгался? Пришла пора платить. Защищайся.