Конец пути - Прозоров Александр

— Ты полагаешь, он прячется возле Ресевы?

— А теперь о плохом, мудрый Аркаим, — вздохнул Олег. — Я думаю, свой тайный схрон он сделал далеко, очень далеко. Дней за двадцать пути. Это самый безопасный вариант.

Конец пути

Когда у человека случаются неприятности, он может говорить о них много и долго. Когда у него все хорошо — говорить вроде и не о чем. Почти полный месяц все было хорошо и у Олега. Он отдыхал в обширных покоях бывшего гарема, пил и ел вдосталь и шутил над невольницей, над ее страстью шить какие-то невероятные, замысловатые наряды. Через день он гулял с нею вокруг города, дабы она могла опробовать и продемонстрировать свои фантазии. Если после этого она не разочаровывалась в них — устраивал потом верховую поездку. С кувырканием в сугробах, игрой в снежки и неожиданными ласками. Такого издевательства дорогие ткани почти всегда не выдерживали, и Урсула, упрямо поджав губы, принималась за новое одеяние.

Любовод в соседних покоях сторожил сундуки с самоцветами и время от времени их пересчитывал. Все боялся, что кто-нибудь из обитателей дворца богов попытается незаметно утащить кусочек сокровищ, благо пропажу одного сундука из добрых семи десятков так сразу не заметишь. Карауля их общее добро, новгородец пил мед и тискал пышногрудых красавиц — то ли служанок, то ли невольниц. Ведуну Ахтой Бао таких почему-то не присылал. А может, и присылал, но Урсула успевала встретить их первой…

Ксандр и холоп на жизнь тоже не жаловались, когда заходили повечерять к Любоводу. До их комнат Олег так и не дошел. Как-то не получилось.

Так и тянулась размеренная гостевая жизнь, пока однажды поутру к Олегу в спальню не постучал купец:

— Ты как, друже, не утомился за ночь?

— Так утомился, что бока уже болят. Ты чего хотел, Любовод?

— Да вот, собрались с Ксандром за кораблем ехать. Не желаешь размяться? Али сундуки сторожить останешься?

— Корабль хотите купить? Зачем, зима же на дворе!

— Кому зима, а кому первая капель, колдун. Зачем кота в мешке выбирать, коли можно на берегу и днище, и киль осмотреть, и по пустому трюму внутри полазить. Коли не так что, до ледохода и просмолить еще успеем, и доски, какие не понравятся, перешить, и пристроить что на судне, коли понадобится. Дык, едешь с нами али остаешься?

— Еду, конечно, — поднялся ведун. — Еду, пока пролежни не выросли.

— Чегой-то невольницы твоей не слыхать. Никак, зря я для нее мерина приготовил?

— Еду! — тут же отозвалась Урсула. — Не пущу одних, не надейтесь.

Через час путники уже покачивались в седлах, направляясь в сторону пустовавшего в каимские зимы торга.

— Будуты не вижу, — заметил Олег. — Совсем обленился холоп. Неужели отказался?

— Кто же холопов спрашивает? — хмыкнул купец. — Да, кстати, о нем тебя спросить и хотел. Как станем князю Муромскому его отдавать? Заворачивать ведь надобно будет к стольному городу. А у нас груз такой… Неровен час, выболтает кто раньше времени. Так чего скажешь, колдун.

Олег помолчал. По уму, по совести, по закону беглого холопа хозяину требовалось воротить. На ворованном добре, известное дело, прибытка не наживешь, а имя честное потеряешь. Да вот беда. Одно дело, когда добро это в сидоре болтается, а другое — когда оно смеется, разговаривает, в бою дерется рядом с тобой. И когда ведомо тебе, что при возврате его в лучшем случае запорют вусмерть, в худшем — в яме какой-нибудь сгноят.

— Есть у меня мысль такая, колдун. Что, если нам его у излучины высадить да в Муром пешком послать? Нешто мы его за свой кошт катать туды-сюды обязаны! Накажем строго, дабы шел к князю своему в ноги кланяться, а сами далее поплывем?

— Нехорошо, Любовод. Сбежать ведь может. Опять же видел я, рана у него на бедре от копья страшная. А ну откроется в пути? — с совершенно серьезным выражением лица забеспокоился Олег. — Помрет холоп — кто казне хозяйской убыток станет возмещать? Нет, друже, я на себя риска такого не возьму.

— Что же делать тогда? — усмехнулся новгородец. — И вести его, болящего, тоже ведь несподручно!

— Вот и я беспокоюсь, — согласился ведун. — Вот как я мыслю. Отписать князю Муромскому, что видели мы его холопа в здешних местах пораненного. По немощи его взять не смогли, дабы не зачах в пути трудном. Но князь завсегда ладью послать может и себе его забрать. Мудрый Аркаим ведь добро чужое укрывать не станет?