Ведьмы из Эсткарпа - Нортон Андрэ

Пропала красота, ослабел зов плоти, руки удлинились, груди присохли к ребрам, в обтянутый кожей череп превратилось прекрасное прежде лицо. И лишь волосы не изменились.

А губы презрительно усмехались. И тут она впервые ударила меня словами; но произносила она их или просто возникли они у меня в голове, я не знала.

— Смотри на меня, ведьма, смотри, увидишь себя. Такая ты для мужчин!

Неужели она хотела поймать меня на тщеславии?.. Или она совсем не знает женщин… и думает победить с помощью этого? Кто же примет всерьез этот булавочный укол?

Нет, слова ничего не значат. Важно видеть веревку!

— Ну какой же мужчина заинтересуется тобой… — Искусительница замерла. Голова ее поднялась, глаза отворотились от меня, даже руки опустились и волосяная веревка повисла. Она словно прислушивалась, но я не слышала ничего.

Снова изменился ее облик, вернувшаяся красота округлила тело, стала она вновь желанной гостьей в постели любого мужчины. Опять рассмеялась она.

— Ведьма, я недооценила тебя. Похоже, что уж один-то за тобой увязался. Но жалость какая, все придется отобрать у бедняги. Дивись, ведьма, на силу… — тряхнула она головой, и потеплело у меня на душе. Поняла я, как беспечна она: имя свое чуть-чуть не назвала! А назвала бы, погибла бесповоротно. Давно не встречала она ничьего сопротивления, и потому-то и стала безрассудной. Выходит, следует мне быть внимательной, использовать каждый ее промах.

— Обернись и посмотри, ведьма, — командовала она. — Посмотри, кто идет на мой зов, подобно всем этим глупцам.

Не было мне нужды оборачиваться к ней спиною. Раз Джервон пошел со мной, сам и должен он встретить судьбу. Не ему отвлечь меня от битвы с серебряной женщиной.

Я скорее услышала, чем увидела, как он скользнул рядом со мной. Не отвода глаз от Древней, боковым зрением заметила я его руку: в ней был меч, и острием был он обращен к той женщине.

Она ласково запела, но ложь была в нежной и женственной песне. А потом она простерла к нему руки, не выпустив, впрочем, волосяную веревку. И даже мне, женщине, были ясны все ее чары, — обладала она всем, чем только можно привлечь мужчину.

Джервон шагнул вперед.

Разве могла я упрекнуть его, тут бессилен был даже блиставший на его груди анк… Слишком уж могучей, неотразимой была ее женственность.

И эта безграничная власть неожиданно пробудила во мне гнев, словно серебряная женщина грозила отобрать у меня все самое дорогое. Но Мудрой была я, а потому и тело и чувства мои оставались покорными разуму.

Она что-то говорила, ворковала, манила Джервона поближе. Меч его дрогнул, острие опустилось к земле, свободной рукой он ухватился за талисман, потянул за цепочку, словно чтобы сорвать его и отбросить. Но кроме покорности ее чарам, чувствовалось в нем и что-то еще.

Сильна была она. Но он противился ей! И не в последнем отчаянье, вдруг осознав грядущую гибель, как, должно быть, все остальные, стоящие рядом, нет! В глубине себя сознавая, что не ею хочет он обладать!

Как сумела я это понять, не знаю, может быть, потому, что и она почувствовала это. Протянула она к нему руки, изнемогая от страсти, словно его-то и ждала всю свою жизнь. А он более не рвал анк с груди, он вцепился в него, как в последнюю опору, будто якорь в бушующем море спасал его амулет.

И тут, как я и ожидала, веревка петлей взвилась в воздух, но не ко мне она летела, к Джервону, словно его упрямое сопротивление возмутило все ее планы.

Я была наготове, и кончиком посоха перехватила петлю. Удавом стиснула она чистую древесину посоха, точно был он человеческой плотью. Но, обнаружив ошибку, ослабла хватка и скользнула вниз к моей руке.

Раскрутив посох, отбросила я распустившую кольца веревку обратно. Упала она рядом с камнем, на котором стояла Древняя, развернулась и змеей поползла к нам с Джервоном. Но Серебряная уже плела новую петлю из своих локонов, быстро мелькали теперь ее пальцы, без высокомерной лени, как в прошлый раз.

Сил Джервона хватало теперь лишь на то, чтобы стоять; острием меча он опирался о камни, другая рука крепко сжимала анк. Не мог он иначе защититься от ее колдовства. И биться с нею мне опять предстоит одной. Но мое положение стало хуже, ведь часть сил придется уделить на защиту Джервона.

Защищать ли его? Поколебалась было решимость моя, но тут же рассердилась я на свою слабость. Не было у меня выбора. Коль суждено Джервону пасть от ее волхвований, пусть будет так, но и разум и силы целиком должна я отдать последней схватке с Серебряной.