Война - Юрин Денис

После темноты, царившей снаружи, у Дарка заболели и заслезились глаза от пестроты разноцветных мундиров и блеска металла. Солдат было много, практически все присутствующие. Одежды и латы на них были шеварийскими; однако, судя по обрывкам фраз, достигавшим ушей застывшего возле входа моррона, это были герканцы, притом охотно пользующиеся давненько не выпадавшей им возможностью поболтать на родном языке. Поразило Аламеза и вопиющее панибратство, царившее в рядах чужого, сводного отряда, состоящего из воинов различных родов войск и частей. Он еще никогда не видел, чтобы офицеры распивали пиво в обнимку с простыми солдатами, а проигравшись им в карты, подставляли лбы для щелчков. Вывод напрашивался сам собой.

Перед началом войны герканская разведка солидно «укомплектовала» армию врага своими людьми. Для чего именно, Дарку было понятно – диверсии, саботаж, сообщение тайных сведений и, конечно же, интриги были мощным оружием любой войны. А собрать бойцов «невидимого фронта» вместе могла лишь одна, притом очень веская причина. Видимо, фон Кервиц все-таки вознамерился осуществить крупную диверсию и нуждался в помощи всех своих подручных, а иначе бы он ни за что не стал бы отзывать их из вражеских частей.

Мечта о скором, хотя бы непродолжительном отдыхе тут же покинула голову моррона, выветрилась, рассеялась, улетела, как дым от костра через самодельную трубу, а на ее месте тут же возникло предчувствие очень серьезного разговора и последующих за ним новых, трудновыполнимых задач.

Стоя, подобно бедному родственнику, возле входа, Дарк находил в себе силы лишь наблюдать за жизнью подземной стоянки, вслушиваться в разговоры и всматриваться в незнакомые лица собравшихся, но не мог сделать следующий шаг, хоть и понимал, что рано или поздно придется. Пока что его не трогали, никуда не звали, и он был несказанно этому рад. Борясь с невольно опускающимися веками и плотно прижавшись продрогшей спиной к нагретой стене, моррон отдыхал неподалеку от лестницы, ведущей наверх, и был полностью безучастным ко всему происходившему вокруг. Он даже не тронулся с места и не повернул головы, когда четверо солдат осторожно спустили в подземелье бесчувственные тела бойцов его отряда, а затем занесли их в одну из комнатушек-палаток, бывшую, судя по почти сразу донесшимся изнутри воплям да стонам, чем-то вроде походного лазарета, совмещенного с палаткой полевого костоправа.

Возможно, это кричал Вальберг, которому вытаскивали из кости болт; а может, стенал и другой боец, мгновенно пришедший в сознание, когда с обрубка его руки стали срезать гниющие куски мяса, обильно орошая рану крепким, забористым хмелем. Аламезу было безразлично, кого именно терзал полевой эскулап, заручившийся помощью дюжих здоровяков, ведь мучения эти были во благо раненых – необходимое малое зло, которого никак нельзя было избежать.

– Господин рыцарь, да что ж вы там-то стоите?! – нисколько не стараясь шептать иль говорить тихо, обратился к подремывающему моррону один из переодетых в шеварийское герканцев и призывно замахал рукой, указывая на ближайшую комнатушку. – Вас командир наш заждался. Прошу вас, ступайте же к нему, не медлите!

«Да чтоб те шавка бешеная пол-ляжки оттяпала!» – едва слышно прошептали губы Аламеза, только начавшего засыпать и тут же безжалостно вырванного из этого приятного состояния. Влиятельная персона из герканской разведки хотела его видеть, желала с ним говорить, а значит, следовало идти. По правде сказать, Дарку вовсе не хотелось никаких разговоров: как ни до, так ни после сна, и уж тем более не вместо…

* * *

Быть рыцарем означает не только иметь привилегии перед остальными людьми, как низкого происхождения, так и благородных кровей, не только пользоваться большим уважением, чем обычные дворяне иль офицеры, и иметь почетное право набирать во время войны собственный отряд, не входящий в состав регулярной армии. Благородных воителей всех королевств, будь то Геркания, Виверия, Филания или даже далекий Намбус, роднило одно – к их пожалованным сюзеренами правам непременно прилагались и обязанности. Рыцарь не только многое мог, но и должен был многое делать на благо своего монарха, а для этого ему необходимо было немало и уметь.

Лишь отдернув лоскутный полог и переступив порог крошечной комнатушки фон Кервица, Дарк тут же понял, что хотя он уже обзавелся гербом да шпорами, но до превращения в настоящего рыцаря герканской короны ему еще очень далеко. Должны были пройти долгие годы, прежде чем он освоил бы сложную, запутанную, зачастую кажущуюся бестолковой науку вести себя подобающе рыцарю. Науку, которую получившие титул по наследству постигали с самого детства и совершенствовали на протяжении всей остальной жизни. Науку, которая была куда противоречивей и многогранней, чем ему сперва показалось.