Звёздный свиток - Роун Мелани

Ошеломленный Клеве сполз по стене в траву. Значит, слухи были правдой, его подозрения оправдались. Самозванец существовал, и Киле укрывала его. Наверно, она обучала мальчишку манерам отца и всему остальному, готовя претендента на престол к появлению на Риалле. Так вот зачем ей понадобилось приглашать Чиану! Теперь Клеве все понял. Унижение Чианы должно было придать дополнительный вкус заваренному Киле тейзу. Сам Отец Бурь не смог бы поднять такую бучу, какую с помощью Киле поднимет Масуль.

В доме по-прежнему звучали голоса, но он больше не обращал на них внимания. Масуль примерял одежду — полдюжины нарядов, которые должны были придать ему величественный вид и одновременно подчеркнуть сходство с Ролстрой. Клеве откинул голову и прикрыл глаза, снова представляя себе обоих. Да, сходство не подлежало сомнению. Но был ли он настоящим сыном Ролстры? А если да, то что из этого следует? Имел ли он права на Марку? Тщательно поразмыслив, Клеве пришел к выводу, что имел. Рохан разбил Ролстру много лет назад и по законам войны объявил Марку своей. Но в любом случае — даже если Масуль и не тот, за кого себя выдает — многие принцы предпочтут поверить ему, чтобы навредить Рохану.

Политические интриги не его дело, напомнил себе Клеве. Он обязан сообщить важные новости Андраде, а принимать решения будет леди Крепости Богини. Это как раз по ней. Фарадим поднялся на ноги, чувствуя ломоту в костях после вчерашнего дождя. Ему нужны тишина, уединение и лунный свет. «Гонец Солнца», крадучись, отошел от дома, ничего не видя и не слыша вокруг и стремясь поскорее оказаться среди деревьев, где он недавно расстался с Рияном.

Что-то встревожило его; краем сознания он уловил какой-то невнятный шепот, но не успел опомниться, как услышал мужской голос:

— Ты была права, Киле. За нами действительно следили.

Длинная, мускулистая рука схватила Клеве за запястье; казалось, пальцы впились прямо в кость. «Гонец Солнца» вырвался, выругался и устремился к привязанной неподалеку кобыле. Масуль только засмеялся, когда Клеве схватился за поводья, вдел ногу в стремя и сделал попытку сесть верхом. Тяжелый кулак обрушился на его зад, заставив фарадима скорчиться от боли. Клеве потерял равновесие и растянулся на земле.

— Я говорила тебе, что что-то слышала! — тонко и пронзительно выкрикнула Киле. — Масуль, и что мы будем с ним делать?

— Первым делом выясним, что он знает. Клеве догадывался, что последует за этим. Он заставил себя подняться на ноги, оперся на седло и поднял руку.

— Вы ответите перед леди Андраде! Я фарадим!

Пользуясь темнотой, он принялся лихорадочно сплетать лунный свет, но понял, что это безнадежно: Огонь осветил зеленые глаза Масуля, в которых стояла смерть. Молодой человек смеялся, и от этого низкого, добродушного смеха стыла кровь в жилах.

— Я всегда хотел познакомиться с фарадимом. Клеве испытал искушение нарушить данную на всю жизнь клятву не использовать свой дар для убийства. Инстинкт самосохранения и необходимость передать важные сведения Андраде боролись со всем, чему его учили, с профессиональной этикой и моральными принципами. Он повернулся к лунному свету и оперся спиной о бок лошади, когда Масуль ударил его коленом в пах. Вспыхнул Огонь, и инстинкт заставил Клеве начать с лихорадочной скоростью сплетать пряди лунного света. Едва «Гонец Солнца» закончил плетение, из глубин мозга хлынула откликнувшаяся на его призыв умопомрачительная энергия. Масуль мертвой хваткой стиснул руку Клеве, и тот упал на колени, окутанный лунным светом. Бешено перебирая пряди, он боролся и из последних сил пытался развернуть свиток, который мог бы достичь Крепости Богини.

Ледяной холод коснулся его левого мизинца и тут же сменился жгучей болью.

— Палец за пальцем, — сказал Масуль.

В юности, сражаясь для собственного удовольствия с горными разбойниками, которые ценили жизненные блага куда больше, чем «Гонцы Солнца», Клеве получил немало ударов ножом и мечом. Но когда стальной клинок Масуля отрезал ему палец, фарадим почувствовал себя так, словно его тело разрубили на куски и рассекли каждый нерв. Пряди лунного света окутали его тело, как хрусталь, и задрожали. Мозг резали осколки стекла. Он застонал; этот звук тут же стал красками, которые вонзились ему в голову и в тело, словно новые клинки. Теперь ему вырезали большой палец на правой руке, и Клеве застонал снова.

— Не убивай его! Мы должны выяснить, что он знает и что успел рассказать Андраде!