Рыцарь - Деверо Джуд

Опять повернувшись к ней спиной, он пошел дальше. Дуглесс же, не сказав в ответ ни слова, побрела за ним. Замечательно, просто замечательно, – сердито думала она. – Я, стало быть, проделываю весь этот путь в четыреста лет длиной, являюсь сюда, чтобы сохранить Николасу голову, а он единственное, что смеет делать в ответ, так это угрожать мне смертью! Как же в таком случае заставить его выслушать меня?!

Они поднялись по лестнице на самый верх, и, распахивая перед нею дверь, Николас сказал:

– Вы будете спать здесь!

Она прошла внутрь. Помещение это весьма отличалось от красивых, наполненных всяческими сокровищами комнат, которые она видела по пути. Это была попросту крохотная каморка, даже без окна; в углу валялся скомканный матрас, а на нем – грязное шерстяное одеяло.

– Здесь я оставаться не могу! – в ужасе воскликнула Дуглесс, но, обернувшись, увидела, что Николас уже вышел. До нее донесся звук поворачиваемого ключа.

Она заорала и стала колотить кулаками в тяжелую дверь, но он и не подумал открыть!

– Ублюдок! – воскликнула она и села на пол возле двери. – Ублюдок проклятый! – прошептала она, оставаясь в одиночестве в темной каморке.

Глава 13

Ни той ночью, ни утром никто не явился к Дуглесс, чтобы выпустить ее. У нее не было ни воды, ни еды, ни света. В углу стояла старая деревянная бадья, и она догадалась, что та предназначена для отправления естественных надобностей. Она попыталась улечься на матрас, но уже через несколько минут почувствовала, что по всему ее телу ползают какие-то крохотные кусачие насекомые. Почесываясь, она вскочила с матраса и, сев на пол, прижалась к холодной каменной стене.

О том, что настало утро, она догадалась по слабому свету, пробившемуся под дверь каморки со стороны, видимо, близкого коридора. Всю ночь она так отчаянно скреблась из-за тварей, которые ползали у нее по телу, что па коже в нескольких местах появились кровоточащие расчесы. Она все ждала, что вот-вот кто-то придет и выпустит ее: ведь леди Маргарет сказала, что желает видеть ее, Дуглесс, рано поутру! Никто, однако, за нею не приходил!

Поднеся руку к лучу света, пробившемуся из-под двери, Дуглесс поглядела на свои часики: если время на них соответствовало елизаветинскому исчислению, то, похоже, уже наступил полдень, но никто и не думает выпускать ее!

Она постаралась не впадать в отчаяние и чем-то занять себя. Поэтому вновь и вновь перебирала в памяти все подробности рассказа Ли о событиях, приведших к казни Николаса. Она должна каким-то образом помешать Летиции и Роберту Сидни использовать в своих интересах Николаса!

Но что она вообще может сделать, если ее заперли в эту темную, полную кусачих насекомых каморку?! И, похоже, Николас не только не желает выслушать ее, но даже проявляет к ней ненависть! Она все пыталась вспомнить, что именно сказала ему вчера, когда они впервые встретились, и что могло бы так оскорбить его. Может, это произошло из-за того, что она упомянула его дражайшую Летицию?!

В комнате было холодно, и Дуглесс вся дрожала, почесывая зудящую голову. В двадцатом столетии она всегда имела возможность надеяться на доброе имя и деньги семейства Монтгомери! Хотя до вступления в права наследования ей было еще далеко, тем не менее она знала, что денежки никуда не делись и поэтому можно было предложить целый миллион долларов за необходимые ей сведения!

Но здесь, в шестнадцатом веке, у нее ничего нет, и сама она – никто! Все, чем она располагает, это ее дорожная сумка с различными чудесными предметами в ней, да ее собственные мозги! И все же надо как-то убедить этих людей, что они не могут просто так затолкать ее в темницу и оставить там гнить! В первый раз, когда Николас являлся к ней, она не сумела получить информацию, способную предотвратить его казнь, но уж теперь-то она не оплошает! На этот раз она намерена добиться своего, вне зависимости от того, что ей придется делать ради этого!

Она встала с пола, и энергия забила в ней ключом, вытесняя чувство апатии. Отец, бывало, любил рассказывать дочерям истории о предках, всех этих Монтгомери, живших в Англии, в Шотландии, в Америке, – это были бесчисленные повествования о героических деяниях и чудесных избавлениях, и им не было конца!

– Но если уж они были способны проделать все это, то могу и я! – громко произнесла Дуглесс. – Эй, Николас, – решительно крикнула она. – Иди же сюда и выпусти меня из этой отвратительной каморки! – Прикрыв глаза, она стала медитировать о Николасе, воображая его приходящим сюда за нею.