Цветок камалейника - Громыко Ольга

***

К вечеру твари захотелось есть еще сильнее. Для существа, на шесть седьмых состоящего из желудка, это было нешуточное горе. С голодухи она даже попыталась отодрать от дерева корешок, но тот дал сдачи, оставив на морде безволосую полосу.

Вконец опечаленная тварь вернулась к испорченной ловушке, хотя бы понюхать сброшенную добычей шкурку, а та вдруг шевельнулась и выскользнула у нее из-под носа…

***

Те, кому доводилось дразнить сидящего под печкой кота привязанным к нитке лоскутком, знают, как внезапно может выскочить оттуда мурлыка, безошибочно закогтив приманку.

Испугаться следопыт не успел. Безголовое тело перекувырнулось в воздухе, засеяв землю кровью, и шлепнулось в кусты. Опьяненная успехом тварь потеряла всякую осторожность и, хотя в лесу для нее еще было светловато, целиком выбралась на поверхность, надеясь воспользоваться оказией и запастись едой впрок.

Обережники бросились врассыпную, обнажая фьеты. Вырвавшееся из-под земли чудище напоминало мохнатую пиявку, то сжимающуюся в веретено, то червеобразно вытягивающуюся. Хруск с обеих рук рубанул нацелившуюся на него морду, но даже не оцарапал – та отдернулась, вспугнутая бегущим впереди лезвий ветерком. Боец по инерции качнулся вперед, но каким-то чудом умудрился отмахнуться от «выстрелившей» ему в бок гадины.

Раздосадованная тварь решила попытать счастья с другой жертвой, неподвижной и без острых жвал. Примерилась – и замешкалась, беспокойно раскачивая приподнятой головой. С виду это существо ничем не отличалось от прочих, но к манящему запаху пищи примешивалась крепнущая нотка яда. Потом тварь заметила разворачивающееся жало и решила, что жить ей хочется больше, чем жировать.

Архайн все-таки стегнул ей вслед плетью, отполосовав кончик хвоста. Чудище утробно булькнуло, но возвращаться и мстить не пожелало. Трофейный кусок остался извиваться возле норы, желая врагу им подавиться.

– Еще вопросы есть? – холодно осведомился йер, глядя на стоящего на четвереньках Хруска – тот все-таки не сумел удержать равновесие после удара.

Обережник безмолвно помотал головой и поднялся. Насчет достойных похорон товарища тоже никто не заикнулся, на примятый куст старались даже не смотреть. Темный знал свое дело.

***

Обладай тварь разумом, она подумала бы, что день не задался с самого утра.

Впрочем, ночью она вернулась и с аппетитом скушала труп обережника. А хвост – дело наживное.

***

Даже закат здесь был чуждым, зловещим: багрово-красный, без единой желтой крапинки. Обмакнутые в него деревья казались ветвистыми трещинами в небосклоне. Ветер стих, подозрительные шорохи – тоже, но путников это не обрадовало. Если уж этих мест даже пришлые твари избегают…

ЭрТар, заметив, как быстро и брезгливо переставляет лапы Тишш, наклонился и потрогал землю ладонью. От почвы исходил горячечный жар, словно под слоем трухлявой иглицы тлел торфяник. Но рановато что-то для лесных пожаров, только месяц как весенний паводок сошел.

А для заката поздновато, понял Джай, увидев прикипевшую к небесной макушке, отсвечивающую розовым луну.

Не такая уж и широкая она оказалась, Граница. Шагов двадцать – да только поди прошагай! Между Оритской и Хайанской частью Царствия ползла бесконечная змея с оранжевым брюхом лавы и алой спиной стоящего над разломом зарева. Клокочущий, в хлопьях серой пленки расплав тек не вровень с краями, а ладони на три ниже, изредка выплескиваясь и застывая гладкими, стеклянно блестящими кляксами. Берега обрамлял широкий «пляж» из золы, девственно хрустящей под ногами.

Естественно, никаких жрецов с младенцем по нему не прохаживалось.

Сосредоточенный взгляд Брента, устремленный на противоположный берег и дальше, Джаю очень не понравился.

– Брось, здесь невозможно перебраться!

– Вижу, – подтвердил жрец. – Значит, надо поработать головами и понять, как это удалось Привратнице.

– А ты уверен, что она не покрутила пальцем у виска и не утопала обратно в лес?

– Покрутить мы всегда успеем.

Работа головами пока что заключалась в их поворачивании по сторонам. ЭрТар тоже видел Границу впервые: возле переправ ее заслоняли каменные стены, и о пересечении разлома путникам сообщал лишь выжаренный до привкуса пепла воздух.

– А если бревно перекинуть, э?

– Не дотащим, – возразил жрец, прикинув необходимую, чтобы не сильно прогибался, толщину мостика. – Да и не попадалось мне за последние два часа нормальных деревьев – все скрюченные, покореженные…