Цветок камалейника - Громыко Ольга

Самому ЭрТару ссориться с коллегами тоже было не с руки – он собирался задержаться в Орите на несколько недель, а то и на весь сезон. Подумаешь, поговорит с главой завтра утром...

– По две серебряных за голову и одну сверх за каждую седьмую. – Наниматель, похоже, решил, что дело уже сладилось, осталось только обговорить детали. – Идет?

– За каждую третью, – машинально поправил все еще колеблющийся горец.

– Уговорил, – осклабился мужик. – Да ты, гляжу, парень не промах! Промышлял уже в наших краях?

– Друзья подсказали, – сознался ЭрТар. И не прогадал: мужик басисто расхохотался, хлопнул охотника по плечу и услужливо распахнул перед ним дверь.

Тишш, успевший лапами сковырнуть намордник, поджидал у порога. При виде чужака кис настороженно попятился, пропустил людей далеко вперед и, вприпрыжку нагнав хозяина, пристроился у его ноги.

– Картинку-то покажешь? – уже за воротами спохватился мужик.

Что ж, святое право нанимателя. ЭрТар оттянул широкий ворот, обнажая плечо с татуировкой – кошка, подбивающая лапой мотылька. Рисунок чистый, застарелый, внушающий доверие.

Мужик удовлетворенно кивнул и потащил горца дальше, к запряженной сивым ящерком двуколке.

ЭрТар на ходу поправил айсту. А его знакомец не так-то прост. Тварюшка в оглоблях жилистая, породистая, на таких картошку не окучивают. Вот поля от рассвета до заката объезжать – самое то. Ладони же у мужика широкие, загребущие, но без мозолей. Глянуть бы, что у него самого на плече. Горец почти не сомневался, что татуировка там не одна. Скорее всего, зеленые вилы^[8], а пониже – такие же бусы^[9]. Если бы в богатой семье родился, так запросто с простым охотником не болтал бы. Выходит, сам недавно из пахарей в землевладельцы выбился.

– Большой надел осеняешь?

– Э? – Мужик так смачно плюхнулся на сиденье, что двуколка завихлялась из стороны в сторону. Ящерок фыркнул и поднялся на задние лапы, изготовившись к бегу. – Да нет, мил-человек, земли-то и впрямь много, да моей там от силы пять шагов на погосте. Управляющий я. За батраками и рабами приглядываю, ну и распоряжаюсь по мелочи. Что, разочарован?

ЭрТар отрицательно помотал головой, усаживаясь рядом. Чужих денег не так жалко, поэтому приказчики обычно куда щедрее хозяев. Бывает, сами подбивают смету завысить, а разницу поделить.

Ящерок с места взял в галоп, размеренно балансируя длинным острым хвостом. Горец стукнулся лопатками о жесткую спинку и запоздало вцепился в резной бортик.

– И много их там, ннэ?

– Кишмя кишат. – Мужик натянул вожжи, придерживая скотинку. Ездить по городу быстрее бегущего человека разрешалось только пожарникам, обережи да йерам. – И когда только расплодиться успели! На поле уже ступить боязно, все в лежках.

– Хэй-най, больше целей – легче попасть! – ободрил его ЭрТар, поглядывая, где там Тишш. Кошак, снова высунув кончик языка, трусил слева от повозки, стараясь держаться в ее тени. Число лежек еще ни о чем не говорит, их может быть много вдоль дороги и ни одной – в глубине поля.

К огромному удовольствию горца, дальше его наниматель осторожными намеками, а там и прямым текстом завел речь о вышеупомянутых приписках. Грех не пойти навстречу хорошему человеку!

Глава 2

В господский дом охотника, разумеется, не пустили – невелика птица, посидит до темноты и в халупке^[10]. Оно даже лучше вышло: домик был просторным и чистым, хозяева прислугу не обижали, и некоторые рабы вели себя даже вольнее наемных работников, отличаясь от них только грубо заклепанными браслетами. Самодельный скваш, которым радушно попотчевали гостя, оказался на порядок вкуснее трактирного, и то разливавший его по кружкам старик сокрушался, что сусло в этом году отчего-то еле бродит, так и норовя заплесневеть.

Вечером в халупке стало еще веселее – вернулись полевые рабочие. По их словам, чуть живые, но уже через полчаса, после ужина, кто-то вытащил из сундука жайру-трехструнку; сначала просто тренькал, негромко подпевая, потом к нему присоединились девчонка с бубном и хмельной дедок, отбивавший ритм ложкой по ведру. Дом наполнился плясовым топотом и визгливым хихиканьем женщин. Одна рыжуха так и норовила присесть к горцу на колени, но тот предпочитал отшучиваться и ссаживать назойливую красотку. Перед охотой ЭрТар старался не злоупотреблять ни выпивкой, ни иными развлечениями. К тому же распущенность равнинных девок коробила горца, хотя и не настолько, чтобы совсем ими пренебрегать.