Страж - Пехов Алексей Юрьевич

— Тебе этот покойник не знаком?

— Впервые вижу.

— Как ты можешь быть уверен? У него от лица почти ничего не осталось, всё объедено.

Пугало стояло поодаль, улыбаясь и глядя на мертвеца так, словно тот был его лучшим другом. Оно отсутствовало почти месяц, пропав за два дня до Рождества, и я даже начал думать, что одушевлённому надоело за мной таскаться и он не вернётся, но в последнюю неделю января, когда морозы стали особенно лютыми, Пугало внезапно появилось в моей комнате, до чёртиков обрадовав своим приходом Проповедника.

— Этого, думаю, уж точно не придётся опасаться, — сказала душа.

— С чего ты так решил?

— Ну, он явно не собирается выбираться из петли и пробовать, каков ты на вкус.

— Пророчества иносказательны, Проповедник. Возможно, что после встречи с ним у нас начнутся неприятности, а, быть может, на этой же верёвке подвесят и меня.

— Чтобы твой язык черти гвоздями прибили! Дева Мария! И этому человеку я ещё спас жизнь?! — возмутился старый пеликан.

— Я всего лишь перечисляю варианты, не кипятись, — миролюбиво заметил я.

Проповедник ответил сварливым ворчанием, Пугало промолчало, висельник был равнодушен ко всем беседам, что велись под его босыми ногами.

Я в последний раз посмотрел на мертвеца и, миновав перекрёсток, выехал на заснеженный тракт.

Рождество застало меня на юго-востоке княжества Лезерберг, в глухой провинции. Там мне пришлось очищать маленький город от тёмных тварей, расплодившихся здесь после того, как рухнула дамба выше по течению и вода затопила кладбище, где хоронили преступников. Я намеревался отправиться в Фирвальден, в Вион, сразу после того, как покончил с делами, но вмешалось Провидение в виде погоды. Точнее, непогоды. Начались затяжные снегопады, и дороги засыпало так, что выбраться из чёртова городка не представлялось никакой возможности. Я оказался заперт и предоставлен на растерзание вселенской скуки и Проповедника. Через две недели такой жизни я понял, как выглядит настоящий ад. Ни вино, ни женщины, ни игра в азартные игры с немногочисленными постояльцами трактира не могли спасти меня. Я умирал от безделья и от того, что где-то, за снежными наносами, продолжала бушевать жизнь.

Выехать из опостылевшего городка мне удалось лишь за неделю до Святой Агаты ^[50], когда наконец-то до нас смог добраться дилижанс-сани. Разумеется, желающих свалить было выше крыши, но мне повезло занять свободное место, даже не воспользовавшись законными привилегиями, которые города Лезерберга обязаны оказывать Братству.

Добравшись до более цивилизованных областей, я оказался в Фирвальдене. Дороги оставались ужасными, снега намело столько, что некоторые паникёры заикались о скором апокалипсисе со всеми вытекающими последствиями.

На конец света это не слишком походило, лично я считал, что во время него будет гораздо жарче, примерно как в пекле, но оказалось, что у бога есть свои мысли на этот счёт. Морозы стояли такие, что в дальний путь отправлялись лишь самоубийцы.

Люди и кони замерзали на трактах, птицы падали с небес, а деревья лопались, не выдерживая холода. Жизнь на улицах почти остановилась, и мне пришлось потерять ещё неделю, ожидая, когда можно будет высунуть нос, не опасаясь того, чтобы превратить лёгкие в лёд.

И теперь я спешил в Нарсдорф — город, от которого до Виона было шесть дней пути по зимним дорогам. Они, как я уже говорил, оказались куда хуже, чем можно было предположить, поэтому сегодня я потерял слишком много времени, барахтаясь вместе с конём в снегу, и в итоге застрял на ночь где-то на полпути между коммуной ^[51] Вальца и лесным массивом Гроленвальд, от которого все умные люди советуют держаться подальше не только ночью, но и днём. Лес издавна славился тварями, обитающими в его чащобе. В последние десять лет из-за попустительства властей там развелось множество нечисти.

Конь, несмотря на медленный темп езды, выбивался из сил и был слишком разгорячён, с трудом продвигаясь по занесённой снегом дороге. Судя по отсутствию следов, здесь никто не ездил уже дня три, если не четыре. Поэтому меня сразу насторожило то, что кусты, расположенные впереди ярдах в шестидесяти, растеряли весь снег и стояли голые.

— Возможно, здесь прошёл какой-то зверь. — Проповедник, чтобы не скучать, обосновался у меня в голове.

— Пошёл вон, — сказал я ему, разглядывая подозрительный участок дороги.