Море Троллей - Фармер Нэнси

— Сдается мне, должен быть и другой выход.

— Ох, мать моя Фрейя! — неожиданно выругалась Торгиль. Джек проследил направление ее взгляда и увидел, что в небе над ними проплыл гигантский орел — вроде того, что атаковал мальчика на ледяном мосту. Вот орел развернулся и облетел дерево кругом. Торгиль выхватила меч. Орел с резким криком изменил направление, выпустив когти, спикировал вниз — и с размаху угодил в паутину. Птица заклекотала, забилась, пытаясь высвободиться, но тщетно: она провалилась в самый центр паутинных зарослей и увязала всё больше и больше.

Паучиха метнулась к добыче и проворно запустила в нее свои страшные клыки. Орел отбивался клювом и когтями, но силы были явно не равны. Очень скоро его уже обмотали с ног до головы, а паучиха уселась ждать, пока подействует яд. Спустя какое-то время птица затихла. Джек с Торгиль, прижавшись друг к другу, прислушивались к отвратительным чавкающим звукам: паучиха пировала вовсю. Наконец, покончив с трапезой, она спихнула оставшуюся от птицы пустую оболочку на землю.

— Ну теперь-то ты вызовешь огонь? — спросила Торгиль.

— Погоди, — отозвался Джек шепотом. Гигантская паучиха подобралась к мешку с яйцами. Джек напрягся и перехватил посох поудобнее — на случай, если та вздумает взбираться вверх по дереву, — но паучиха принялась латать дыру, прорванную в паутине злосчастным орлом. Она мерно двигалась туда-сюда, прядя длинные шелковые нити. Сплетя одну, она критически оглядела плоды своих трудов и выпустила сгусток липкого клея. А затем осторожно дернула за нить когтистой лапой. Клей тотчас же растекся мелкими капельками.

Джек внимательно наблюдал за происходящим. Ага, а вот это по-настоящему интересно! Выходит, не вся паутина липкая. Если аккуратно перешагивать через капельки, то не приклеишься… Паучиха то и дело откидывалась назад и поглядывала наверх, туда, где устроились Джек с Торгиль. Громадную тушу венчала пирамидка из восьми блестящих черных глаз, но детей, затаившихся среди ветвей, хищница, похоже, не замечала.

И тут паучиха проделала нечто еще более любопытное. Она подобралась к мешку с яйцами и потерлась об него клыками — этак по-матерински нежно. Джек был готов голову дать на отсечение, что всё понял правильно. Он слышал шорох паучьих мыслей и едва слышные отклики, доносящиеся изнутри мешка. Да там яиц с сотню, никак не меньше! Паучиха принялась ритмично дергать за нить, на которой висел мешок. Шорох нарастал, звучал всё более умиротворенно и радостно.

— А знаешь- это, по-моему, колыбельная, — пробормотал Джек.

— Это здоровенный, страхолюдный паучище-людоед, — отрезала Торгиль. — Нечего тут умиляться.

— Можно подумать, это я ворковал над «деточками-камушками»!

— Так я ж не знала, кто они такие. Сожги их, и вся недолга Они — наши враги. — Торгиль глядела так свирепо, словно готова была атаковать сотню пауков одновременно.

— Я вот всё приглядываюсь к мамаше. По-моему, она почти слепа. Она глядела прямо на нас — но так и не заметила. Драконица-то подлетела совсем близко, прежде чем паучиха поняла, что ее потомству грозит опасность. А еще она ничего не слышит, иначе сцапала бы тебя за милую душу, пока ты у нее в мешке ругалась.

— Значит, у нее тоже есть свои маленькие слабости. Тем проще будет убить эту тварь.

Но у Джека просто рука не поднималась. Когда мальчик испил из источника Мимира, в памяти его воскресли те мгновения его жизни, когда всё казалось абсолютно правильным. Когда мама пела пчелам или отец строил дом, они делали это с такой любовью и так хорошо, что простейшие действия эти словно озарялись внутренним светом. Наполнялись жизненной силой… Вот и паучиха-мать сейчас вела себя в точности так же.

Для того чтобы прокормить и защитить свою семью, паучихе приходится убивать. Именно так она и поступила с орлом. Если она нападет на Джека или Торгиль, ему придется уничтожить ее. Но Джек отлично понимал, что, если он испепелит паучиху просто так, без особой надобности, он тут же утратит всё свое могущество, и музыка покинет его. Он убрал посох.

— Какой же ты идиот, — бушевала Торгиль. Налетел пронзительный ветер, дети прильнули к стволу дерева, а Торгиль всё честила мальчика на чём свет стоит. — А вот я сейчас как спущусь вниз, да как заколю и паучиху, и все ее яйца!

Джек отлично знал Торгиль только грозится. Отчаянное безумие, что некогда направляло все поступки воительницы, ныне сгинуло бесследно. Девочка по-прежнему способна на деяния великой отваги и доблести, но при этом бездумно рисковать своей жизнью уже не станет.