Ведьма-хранительница - Громыко Ольга

– А на обратну дарогу, вядома, зайшли мы до карчмы, глотку потешиты. А там мужыки балакают: мол, приходыли днем якись дивчины дурноватые, про вомпэрау пытали, то всяка людына та гномына з пераляку у вокны поскоквала, аж пляцень при корчме з разгону снесла. Я перш пасмяявсь, да тилько ж потым воны кажуць: адна дивчина рыжая, а другая свитла, обое з мячыма, пры конях, а у свитлой ще ножы та кольчужка. Наемница, мае буты, з виннеским говорком. Я за тых мужыкоу, што да як... матэр родная! Па всим видать – то Орсанка мая в карчме шуму наробила! Я-то думав, што вона дома пид замком сидить, бо крэпка полайилися мы перед моим адъездам, я ей у Вицяге и падаруначак купив, каб не злувалася... А тут хтось бачыв, шо вона, пра вампирау поспытаушы, разам з той рыжухай ды якимсть мужыком чэрнявым да Озернага Краю падалася, а там вжэ и до Орлиса недалече! Хлопцы, кажу, ратуйте! Трэба дочку маю вызваляты, поки вомпэры яе зусим не засмокталы! Ну, мы по коням – уси разам, нихто не адмовивсь! – и до Орлису того!

Громкий голос и колоритная манера изложения привлекли к рассказчику всеобщее внимание. Его дочь сидела красная как мак, а я рыдала от смеха уже под столом.

– Как же вы перебрались через реку? – поинтересовалась Келла. – Я так поняла, что мост один, но мы вас там не видели. Да и на площадь вы въехали с противоположной стороны.

Винечанин пренебрежительно махнул рукой:

– Та нашто нам той мост, мы вплавку, па ихней сажалке смэрдючей!

“Сажалка”, кстати, уже не смердела. Прибывшие из Стармина и Ясневого Града маги очистили воду и разобрали плотину. Большинство стоящих на столе блюд были приготовлены из свежей рыбы, выменянной на сыры у русалок. Об отсутствии мяса никто не жалел.

– А как же кракен? – не удержавшись, спросила Лереена, сидевшая во главе стола неподалеку от нас. Лёну, кстати, предлагали роскошное кресло рядом с ней, но он сделал вид, что не расслышал, и это место занял Ролар. Мантию советника он так и не надел, но, с общего молчаливого согласия, считался “временно исполняющим обязанности” оного.

– Та вылазила якась змяюка, – безмятежно откликнулся Орсанин отец, привставая и накладывая себе на тарелку здоровенный кусок фаршированной щуки. – Мы ей шмат сала кинули, вона и видчапилася. – И с неподдельным интересом добавил: – А вось шо-то такэ в небе летало та вэрэшчало, бы свиння у кума в садочку?

Лереена поморщилась, кое-кто захихикал, а Лён подмигнул вконец смутившейся Орсане и невозмутимо ответил:

– То одна з наших жинок на подмогу кинулася, а вишчала, шоб самой не так боязно було.

– От такой жинки и вомпэр повтикае, – искренне посочувствовал винечанин, и под столом оказалась не только я...

* * *

На следующий день гости начали потихоньку разъезжаться, расходиться и разлетаться. Учитель как-то уломал Гереду, и она согласилась отнести его с прочими магами в Стармин (перед отлетом дракониха так долго и кокетливо полировала огнем чешую, что я заподозрила – ей просто понадобился благовидный предлог для внезапного появления на школьном дворе).

Чуть попозже долину покинуло винесское войско. После команды “Запе-е-евай!” грянула такая лихая и скабрезная песенка, что провожающие облегченно вздохнули, когда отряд наконец скрылся в лесу.

Орсана заупрямилась и с отцом не поехала. Нахально заявила, что столь великой воительнице родительская воля не указ и в Винессу она вернется не раньше, чем проводит меня. Куда – я и сама толком не знала. В Стармин не тянуло совершенно, а Догева… ох... боюсь, испытательный срок в должности Верховной Ведьмы закончился еще одной записью “нареканий не имела”... Спросить Повелителя в лоб я не решалась, а сам он эту тему не поднимал. Может, считал, что тут и так все ясно?

Определиться с выбором помог Ролар. Видимо, он в очередной раз поругался с Лерееной и, выскочив из Дома Совещаний, раздраженно объявил, что уезжает обратно в Витяг. Это меня вполне устраивало. Город большой, шумный, для ведьмы там наверняка найдется работа.

О чем договорились Повелители, мы так и не узнали, но в дорогу Лён начал собираться вместе с нами. Именно с нами, догевцы отбывали ближе к полудню, а оседланный Вольт уже утром стоял у крыльца рядом с нашими лошадьми. Что Лёну взбрело в голову, непонятно. Накануне он долго беседовал с Келлой, отозвав ее в сторонку; Травница сначала недовольно кривилась, но потом сменила гнев на милость и материнским жестом провела ладонью по его щеке, словно благословляя. Лён, против обыкновения, не уклонился...