Ведьма-хранительница - Громыко Ольга

Подошел Ролар и устроился рядышком, тоже делая вид, что любуется закатом.

– Ролар, вопрос жизни и смерти! – торопливо прошептала я, оглядываясь на Лёна. – Он помнит, я ему сказала? Там, по ту сторону Круга?

Вампир заметно удивился:

– А что ты такого наговорила?

– Какая разница? Жуткого дурака сваляла.

– Да нет, вряд ли, – сжалившись, успокоил меня Ролар. – Я, например, вообще ничего не помню с момента смерти до пробуждения на алтаре.

– Что?!

Вампир немедленно пожалел, что так успешно отвлек меня от душевных терзаний. Случайно обмолвившись, он вынужден был идти до конца, иначе я бы не отвязалась.

– Во время войны с людьми я был немногим старше Лёна, а Лереене только-только сравнялось двенадцать лет. Но она замкнула для меня Круг. Впервые в жизни, тайком от Старейшин и наперекор им, без страховки. Если бы она потеряла сознание прежде, чем выдернула стилет, ей было бы некому помочь. – Ролар помолчал, рассеянно изучая бегущие по небу облака, потом усмехнулся и перевел взгляд на меня. – Поэтому я провожу вас до Витяга, подам в отставку, заберу вещи и вернусь в Арлисс. Не сердись на нее, Вольха. Она хорошая девочка, добрая, отзывчивая, просто... бестолковая. И ей без меня очень плохо, что бы она там ни говорила.

– Я ни на кого не сержусь, Ролар. Не обращай внимания на мою неизменно кислую физиономию, вы тут совершенно ни при чем. Я просто очень устала и запуталась.

– Не ты одна, – лукаво подмигнул вампир и, не давая мне открыть рот, встал, протягивая руку: – Пойдем-ка к костру, а то эти двое нам сейчас накашеварят – только что морковку нечищеную пытались в кулеш покрошить, еле отобрал!

* * *

Я проснулась посреди ночи. Осмотрелась, приподнявшись на локте. Лён сидел у костра, задумчиво помешивая палкой угли, остальные крепко спали. Помедлив, я откинула одеяло, подошла и опустилась на корточки по другую сторону костра. Мы посидели, помолчали, разделенные пламенем. Лён бросил палку в костер, из угольков выпорхнуло и растаяло в воздухе облачко хвостатых искр.

– Поговори со мной, – тихо попросила я. – Или прямо скажи, чтобы паршивая ведьма раз и навсегда оставила тебя в покое.

Он поднял голову и изумленно поглядел на меня, словно не веря своим ушам. Я почувствовала, как заливаюсь краской. Еще мгновение – и я, развернувшись, сломя голову бросилась бы прочь, но серые глаза неожиданно потеплели, Лён усмехнулся:

– Не скажу. – И протянул ко мне руки: – Иди сюда!

Я на всякий случай оглянулась, но других кандидаток на примирение не обнаружила. Робко шагнула вперед, а потом как-то сразу очутилась у Лёна на коленях; обняла за шею, прижавшись всем телом, как маленькая испуганная девочка. Вампир с шелестом развернул крылья, окутывая меня поверх своих рук, сомкнувшихся вокруг моей талии. Сразу стало тепло и уютно, мы словно слились в единое целое, некогда разделенное на две вечно стремящиеся друг к другу половинки.

Лён тихонько прикоснулся губами к моему затылку. Я всхлипнула:

– Я очень за тебя волновалась.

– Знаю.

– Тогда почему ты на меня накричал?

– Сам удивляюсь. Наверное, от растерянности.

– Ты – и растерялся? – не поверила я.

– Ну да. – Лён мягко отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. Вампир улыбался, тепло и чуть иронично. Как прежде, и мне снова захотелось расплакаться – теперь уже от счастья. – Ты представь мое состояние – я прихожу в себя в совершенно незнакомом месте, рядом стоит Лереена и жадно разглядывает меня в упор. Я на нее тоже посмотрел, украдкой, и подумал, что, пожалуй, не стоит торопиться со сменой ипостаси. Как оказалось, не зря... Пока вы беседовали, я наскоро просмотрел твою память, и у меня шерсть встала дыбом. Придумать что-нибудь с ходу не удалось, пришлось затаиться и ожидать более подходящего момента. То есть менее неподходящего, потому что обстановка все накалялась и накалялась. Когда Орсана заупрямилась, я понял, что дольше медлить нельзя, перевоплотился, выхватил у ближайшего ложняка меч и снес ему голову. Вы, к счастью, не растерялись, и началась такая заваруха, что, ей-ей, знал бы – гхыр воскрес! А тут еще ты начинаешь ни за что ни про что на меня кричать, в чем-то обвинять, я и не сдержался... А потом, каюсь, вел себя как мальчишка. Ты сердилась, скрывала мысли, и я не знал, что думать и как себя с тобой вести.

– А я – с тобой, – смущенно призналась я. – Я же растерялась, Лён...

– Ты – и растерялась? – передразнил он. – Вольха, мы идиоты! А еще хвастались, что знаем друг друга, как облупленных...