Узкие улочки жизни - Иванова Вероника Евгеньевна

Я возомнил себя высшим созданием? Похоже на то. Но мне не удалось заслужить доверие даже того клана, в который попал всеми правдами и неправдами. Хотя, умеют ли медиумы вообще доверять? Да и можно ли говорить о доверии, если кроме нас и обычных людей по земле ходят те, что способны убить тебя твоими же собственными мыслями?

Кто они? Результаты жуткого эксперимента? Плоды эволюции?

«И раздастся глас тихий, и внемлют ему все, даже от рождения лишенные слуха, и бросит он семя в людские головы, и взрастет то семя, и принесет плоды, и плодонося, пожрет почву, в которую брошено…»

Ты знала, монахиня Иоанна. Знала еще тысячелетие назад. Значит, уже тогда существовала эта угроза? Но медиумы вышли из тени, а те, другие? Конечно, они не откроют свой лик свету. Человечество не примет их. Шутка ли сказать, люди едва смирились с тем, что их самые потаенные мысли могут быть узнаны, а теперь получается, что любая мысль, даже не узнанная, способна стать орудием убийства. Есть ли выход из этого тупика? Я не вижу. Потому что не могу себе представить, как можно существовать, не думая вообще.

— Молодой человек! — Прошамкали откуда-то снизу.

Я повернулся и едва не упал, наткнувшись на инвалидную коляску, в которой сидело нечто, закутанное в плед.

— Простите?

— Вы не подскажете, как мне проехать к… — Тут существо надрывно захрипело и поманило пальцем склониться поближе, чтобы, видимо, не напрягая и без того слабый голос, сказать мне что-то на ухо.

— К главному корпусу?

Отчаянное мотание головой.

— К оранжерее?

Аналогичный эффект и движения пальца, ставшие совсем судорожными.

— Вам плохо? — Я все-таки решился наклониться над коляской. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Может быть, — ответил неожиданно чистый молодой голос, рука, точным змеиным броском вырвавшаяся из-под пледа, ткнула щепотью пальцев или тем, что они сжимали, в мою шею, и секунду спустя я с ужасом понял, что падаю.

***

Чувствительность никуда не пропала: кисти рук, безвольно лежащие на коленях, ощущают тепло неподвижных ног, передающееся через ткань. Но пошевелиться… Об этом больно даже думать. Полная блокировка передающих периферийных цепей, как сказал бы Макс. Никогда не думал, что такое возможно. Казалось бы, обязательно должно присутствовать и ощутимое онемение конечностей, но они ничуть не изменились в своих характеристиках. Я просто потерял управление.

Если взять за основу теорию доктора Лювига и пойти дальше, сложившуюся ситуацию легко объяснить. Принимающие контуры нервной системы медиума намного сильнее передающих, поэтому блокировать их без блокировки собственно сознания невозможно: я все равно буду чувствовать почти все происходящее. А вот для исключения владения телом достаточно и небольшой дозы релаксанта, который в меня, похоже, и вкололи.

Вернее, вколол. Невысокий, ширококостный молодой мужчина, сейчас внимательно изучающий содержимое моего бумажника. Коротко постриженные завитки черных волос, неброская одежда темных тонов и странные ботинки, похожие на форменные. В магазине такие точно не продают.

— Сьюп? — В коротких пальцах мелькнула знакомая пластиковая карточка. — Кто бы мог подумать… Ты должен был умереть. Никто не выживал. До сих пор.

Он повернулся ко мне, хмуро сдвинул густые черные брови. Похож на южанина. Италия или Испания, наверняка, уж больно певуче звучит голос. К тому же, кожа желтовато-смуглая, но это не загар, а особенности происхождения. Пронзительные темные глаза, выражение которых невозможно понять. И полное отсутствие мыслей, не совпадающих с произносимыми словами.

— Почему же ты не умер?

Он подошел ближе, сел на корточки рядом с инвалидным креслом, вгляделся в мое лицо.

— Почему?

На гладком, но не слишком высоком лбу отчетливо видны крохотные капельки пота, и кажется, их становится все больше.

— Или я совсем выдохся? Сколько всего было за сутки? Пять, десять человек? Да еще в лечебнице пришлось потрудиться… Нет, нужно сделать перерыв. Особенно перед тем, как займусь тобой.

Его слова дрожью всколыхнули мою кожу. Заняться? Что он под этим подразумевает? Убьет? Вряд ли, ведь один раз он уже попробовал это сделать, и теперь больше заинтересован в выяснении причин неудачи. Будет пытать? Больше похоже на правду. Я не люблю боль, но боюсь, в моем теперешнем положении выбора у меня нет. Как нет возможности узнать, что творится в сознании моего похитителя. Но может быть, это и к лучшему?