Духи Великой Реки - Киз Грегори

В решетку не проникал свет, поэтому Гхэ решил, что снаружи ночь. Это было удачно: ему не хотелось бы появиться на людной, ярко освещенной улице. Гхэ сообразил, что не имеет представления о том, как выглядит, хотя на ощупь удостоверился, что тело его мало отличается от того, каким было раньше. Он не стал, подобно Благословенным, чудовищем. Но все же было безопаснее посмотреть на себя прежде, чем его увидят другие — иначе его могут ожидать сюрпризы. Гхэ знал, что его одежда привлекла бы внимание, — она висела на нем сгнившими вонючими лохмотьями. Нужно что-то предпринять. Подумав об этом, Гхэ изумленно покачал головой. Его одежда сгнила. Сколько времени он провел в подземных водах? Может быть, Ган и все, кого он знал, умерли, а Хизи состарилась. В древних сказках люди, которых считали утонувшими в Реке, возвращались, когда сменилось уже не одно поколение…

Лучше ни о чем не думать, а просто все выяснить, благо для этого достаточно вылезти из стоков. Гхэ нашел скобы в стене и вскарабкался наверх. Решетка из кованого железа сдвинулась легко — слишком легко, и Гхэ начал гадать, в каких еще отношениях он изменился. Он мог видеть в темноте, он стал сильнее, много сильнее…

Он был подобен призраку, но все же не призрак. Воспоминание появлялось и ускользало. В сказках об этом тоже что-то говорилось… Он словно слышал напевный голос старухи, хотя не мог вспомнить ни ее лицо, ни имя, ни слова, которые она произносила.

Гхэ подтянулся и оказался на улице. Между стенами зданий гулял сквозняк. Вверху густой дым и, наверное, облака скрывали звезды, но Гхэ видел смутное светлое пятно, которое могло быть луной.

Перед ним тянулся длинный узкий дворик, в котором журчал фонтан. Где-то неподалеку плакал ребенок.

Перед ним, понял Гхэ, не городская улица. Он ожил, родился второй раз во дворце Шакунга, в самом сердце империи.

«Так и должно быть, — подумал Гхэ. — Так должно было быть всегда».

III

СНЕЖНЫЙ ГРОМ

Перкар с беспокойством посмотрел на небо.

— Не раскинуть ли нам лагерь уже сейчас? — пробормотал он.

Нгангата оглядел зловещие черные тучи, громоздящиеся на западном горизонте.

— Одна видимость, — высказал он свое мнение. — У бури не такой запах. Хотя…

— Хотя что? — поинтересовался Перкар.

— В этом есть какая-то странность.

Перкар снова бросил взгляд на небо, стараясь ощутить то, что почувствовал Нгангата, но ничего необычного не заметил: тучи оставались для него просто тучами.

— Иногда мне кажется, что ты говоришь такие вещи, просто чтобы выглядеть таинственно, — проворчал он.

— Нет. К несчастью, в жизни хватает таинственности и без моей помощи.

Вздохнув, Перкар наклонился вперед и похлопал по шее своего скакуна.

— А ты что думаешь, Тьеш? — Черно-серый полосатый жеребец лишь искоса взглянул на хозяина и снова сосредоточился на побегах травы, пробивающейся сквозь тающий снег. Насколько Перкар мог судить, у Тьеша не было никакого мнения на счет бури. — Что ж, будем считать, что ты согласен с Нгангатой, — заключил Перкар. — Едем дальше.

Он тронул Тьеша, и Нгангата двинулся тоже, что-то пробормотав своему коню на странном нечеловеческом языке народа своего отца. Его слова перекрыл странный гулкий грохот — словно бог забарабанил в сковородку размером с луну, — донесшийся из тьмы на горизонте. Снежный гром, называл отец Перкара такое явление, редкое и неестественное. Знак того, что боги играют в свои игры на небесах. Перкар собрался было обратить внимание Нгангаты на звук, чтобы показать: ему кое-что известно о подобных знамениях, — но они ведь оба слышали его, так что было бы глупо указывать столь искусному охотнику и следопыту на очевидную вещь. Вместо этого Перкар стал внимательно прислушиваться, не раздастся ли гром снова. Даль, однако, молчала, словно небеса пожелали вымолвить единственное слово, а теперь вновь погрузились в упрямое мрачное молчание.

Тишина действовала Перкару на нервы. Его легкие словно разрывались от желания заговорить. Юноша поискал тему для разговора и наконец ограничился очевидным:

— Как хорошо, что ты едешь со мной.

— Я с нетерпением жду встречи с богиней, — кивнул полукровка. — Той, которая вдохновляет героев.

Перкар заколебался: не следует ли ему оскорбиться, ведь Нгангата не делал секрета из своего мнения о героях, — но, взглянув на спутника, не увидел на широком бледном лице недоброжелательства.