Духи Великой Реки - Киз Грегори

— Изменчивый, — мягко вмешался Нгангата, — не настолько хитер.

— Ну конечно, ты знаешь о богах больше моего. И уж Изменчивого знаешь лучше, чем я, его брат, — ехидно усмехнулся Ворон. — Послушай-ка меня. Все, что было известно вам, изменилось, — годы-то идут. Когда-то Изменчивый был самым умным из нас; когда-то он был глупее любого животного. Теперь же он пробудился достаточно для того, чтобы посылать сны шаману. И делать другие дела тоже.

— Почему? И почему он заставляет их убить Нгангату и меня?

— Ну, это-то просто, — ответил Чернобог злорадно. — Он знает, что у тебя есть средство уничтожить его.

VI

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Гхэ остановился у двери библиотеки и снова ощупал шею, где под высоким воротником скрывался выпуклый шрам; он надеялся, что никто не сочтет его одежду подозрительной. Высокие воротники во дворце то входили в моду, то рассматривались как признак дурного вкуса. Сейчас они не пользовались признанием, но ведь он считается Йэном, сыном купца, ставшим инженером при храме. Дети купцов были известны тем, что очень стремились следовать моде, но не особенно преуспевали в этом.

Гхэ также перебрал воспоминания, восстанавливая свой вымышленный жизненный путь, стараясь вспомнить все, что делал и говорил. Будет неловко и даже опасно, если Ган поймает его на лжи. По счастью, ему нечасто приходилось разговаривать с самим Ганом — обычно он обращался к нему через Хизи. Чего он не знал, так это как много Хизи рассказала своему учителю про Йэна.

Поэтому он продолжал медлить у арки, ведущей в библиотеку, заглядывая в темные уголки своей памяти, воссоздавая Йэна. У него должен быть мягкий выговор уроженца побережья, четко произносящего все слоги, — хоть и отличающийся от родной для Гхэ манеры глотать концы слов и прищелкивать на шипящих, но достаточно знакомый, чтобы с легкостью его имитировать. Предполагалось, что его отец отправляет товары вверх по Реке, а сам он — любитель экзотики. Легкая улыбка оживила мрачное лицо Гхэ, когда он вспомнил маленькую менгскую статуэтку, подаренную Хизи, и сочиненную им историю приобретения статуэтки его отцом. Хизи обожала безделушку — до чего же хорошо он это помнит! Выросшая во дворце, полном сокровищ и слуг, она буквально расцвела от удовольствия при виде кусочка меди, отлитого в форме лошади с женским торсом. Что она почувствовала бы, если бы узнала: он взял статуэтку в жилище мелкого князька из Болотных Царств после того, как покончил с этим излишне честолюбивым выскочкой?

В галерее становилось все более многолюдно по мере того, как приближался час утренних омовений. Пестро разряженные аристократы, робкие служанки, телохранители, строго одетые советники сновали по всем проходам дворца. Они собирались повсюду в залах с фонтанами, обращаясь с молениями к Реке, посетившей резиденцию императора.

Гхэ понимал: ему следовало бы уйти отсюда. Совсем не годится, чтобы кто-нибудь — например, один из жрецов — его узнал, особенно теперь, когда служители храма Ахвен — те, кто расследует таинственные происшествия, — наверняка начеку после исчезновения некоего аристократа, того, в чьи одежды был облачен теперь Гхэ. Жрецы храма Ахвен часто, как и он сам, были джик. Нет, лучше избегать общества.

Поэтому, хотя и не уверенный в своей готовности, Гхэ вошел в библиотеку, куда немногие решались заглядывать.

Как ему и помнилось, библиотека подавляла. От полок красного дерева отражались, растекаясь по комнате, как сливки, добавленные в кофе, солнечные лучи, проникающие сквозь толстые стекла окон в потолке. Гхэ не мог избавиться от впечатления, будто стены увешаны гобеленами, сотканными из тел гигантских многоножек, — каждый сегмент их хитиновых тел был переплетом книги. Это ощущение усугублялось тем, что большинство обложек были черного или коричневого цвета. Те немногие переплеты, которые выделялись желтой, винно-красной или глубокой синей окраской, только наводили на мысль, что эти огромные насекомые к тому же еще и ядовиты. Ряды книг окружали ковер посередине комнаты, на котором стояло несколько низких столов, окруженных подушками для сидения. В глубине помещения стеллажи уходили в сумрачный лабиринт с узкими проходами, который Хизи называла Путаницей. Гхэ вспомнил, как легко скользила она мимо бесконечных полок, выбирая для «Йэна» то одну, то другую книгу. Сначала он только притворялся, что внимательно слушает ее разговоры про «указатель» и то, в каком порядке расставлены книги. Постепенно, однако, он почувствовал, что заразился ее увлеченностью: знание являлось оружием, и у Хизи оказался целый арсенал, которым она была готова поделиться. Теперь он запоздало гадал: не с помощью ли этого арсенала она победила его? Что Хизи воспользовалась почерпнутыми в библиотеке знаниями для бегства из города, казалось несомненным. Но не удалось ли ей каким-то образом найти на страницах книг и того бледнолицего незнакомца со сверхъестественным оружием? Не вызвала ли она его, как демона, из какого-нибудь тома?