Русские инородные сказки - 6 - Фрай Макс

— Домовые есть? — спросил он прямо.

— Водятся, — ответили соседи.

— Тогда вот им, — сказал старик и протянул соседям сверток с распашонками. — Одежда.

Соседи заглянули в сверток и спросили:

— У вас умер внук?

Старик вернулся домой и выпил три кружки пива. Потом он вернулся к могиле дочери, чтобы черкнуть на дощечке рядом с «доченька» еще одно слово: «Внук».

Старик не мог просто так смириться с тем, что ему полагался внук, а теперь шиш. Старик выпил еще пива и пошел в соседнюю деревню с оружием.

— Отдайте мне каких-нибудь детей, — сказал он, — иначе будет война. Только мальчиков! — добавил он, потому что сам был когда-то маленьким мальчиком, а что делать с маленькими девочками — он не знал.

Жители деревни немного испугались. Войны этот старик, конечно, не устроит, но с него станется подпалить курятник или потоптать огороды. И они решили отдать старику самых ненужных детей, какие были в городе: брата и сестру, чьи родители давно погибли. Теперь они жили на улицах и просили денег у деревенских, надоели совсем. Деревенские нарядили брата в чистую одежду, а его сестру — в мальчишеские брюки. Они привели детей к старику и сказали:

— Оба мальчики. Теперь проваливай!

Старик схватил брата левой рукой, а сестру — правой, бросил оружие в канаву и пошел куда глаза глядят. Брат и сестра почти не боялись, они решили, что старик богатый и усыновил их, чтобы поселить в усадьбе и сделать наследниками.

Старик завел их в поле, достал мяч и сказал:

— Ну что, футбол?

Брат немного поиграл с ним, а сестра все это время сидела под деревом и дула в травинки.

— Почему твой брат не играет? — спросил старик у мальчика. — Эй ты! — крикнул он девочке. — Лови мяч!

Он бросил ей мяч и попал девочке по лицу. Девочка заплакала как настоящая девочка. Старик разозлился: ему подсунули бантики да рюшечки в обманной упаковке!

— Эту девочку мы продадим в цирк, — сказал он. Как раз мимо проезжал цирк. — Берите, — нахваливал старик девочку, а циркачи слушали внимательно, — хорошая девочка, маленькая, работящая, а если работать не будет — можно ей в лоб дать! Вот как я.

Кончилось тем, что циркачи побили старика, дали детям конфет, разрешили убрать навоз из верблюжьих клеток и уехали прочь.

Старик лежал на дороге, побитый, и один за другим выплевывал зубы. Дети совали ему конфеты, те, что помягче, а карамель сами грызли. Старик заплакал. Он думал, что внуки — это совсем другое, это игры на свежем воздухе и сладкий чай вечером и, возможно, массаж ног.

Он вернулся в деревню.

— Возьмите обратно своих детей, — сказал он и подтолкнул брата и сестру вперед.

Деревенские смотрели на старика и примечали, что сил у него нет, а оружия тем более, и были спокойны за свои огороды и курятники.

— Детей заберите! — просил старик, брат и сестра цеплялись за его пыльные штанины, а деревенские скармливали старику картофельные очистки, но больше ничем не помогали. — Заберите! — негодовал старик и пытался втолкнуть детей в чужие окна и двери. Детей выталкивали обратно, а старику вышибали последние зубы.

Они ушли из деревни, жуя корни петрушки, старик прихрамывал, мальчик его держал за руку, а девочка собирала подорожник, чтобы ухаживать за стариком. Они поселились в землянке старика, и тот продолжил привычное дело: чинил чужие ботинки да туфли. Каждому, кто приносил ему обувку на почин, старик говорил: «Детей не хотите?» Но брата с сестрой никто не брал. Старик начал наряжать их к началу рабочего дня, усаживал возле дверей, словно кукол, и повесил табличку: «Бесплатно дети!» Никто не брал их по-прежнему. Скоро брат и сестра подросли, старик отвел их в школу и попытался оставить там навсегда, но какой-то сердобольный учитель привел их домой. Прошло много лет, мальчик поступил в академию, а девочка — в колледж для благородных девиц, и каждый день старик слал им письма, заканчивающиеся одной и той же фразой: «Дом сгорел, можете не возвращаться».

Брат и сестра вернулись с фотографией нового дома, который они купили старику.

Они постучались в двери его мастерской, держа наготове фотографию.

Они привезли ему мягких шоколадных конфет, а он не стал их есть и переезжать отказался, потому что болел, он обкашлял их с ног до головы и сказал, что сморкается в занавески пятую неделю и пусть его не пытаются переучить, все равно скоро в гроб.