Свобода уйти, свобода остаться - Иванова Вероника Евгеньевна

— Есть ещё причины?

Её голос становится тише и грознее.

— Сказанного мало? Посмотри на меня, Нэй! Пока мои волосы не отрастут, каждый житель Антреи имеет право тыкать в меня пальцем и кричать: «Смотрите, вон пошёл безответственный Страж, который чуть не уничтожил наш город!» Я не могу позволить, чтобы даже тень этих обвинений коснулась тебя.

— Волосы, значит.

Последние слова она почти прошептала, опустив голову.

— Нэй...

Синь взгляда снова обожгла меня.

— Рэйден Ра-Гро, ты полный... беспросветный... безнадёжный дурак!

Ну да, дурак. Знаю. Но почему её глаза так странно горят?

Наис взяла пергамент за уголки и потянула в стороны. То ли кожа была плохо выделана и слишком пересушена, то ли в крае имелся крохотный назрез, но королевское разрешение треснуло и разорвалось пополам. Клочки упали на пол. Я провожал их взглядом и потому не уловил тот миг, когда мир снова пришёл в движение.

Наис бросилась ко мне, обхватила руками за шею, потянула вниз и впилась в мои губы своими. На один вдох. Очень долгий вдох, который сказал мне больше, чем любые слова. Потом, словно испугавшись собственной смелости, она отпрянула назад, покраснела ещё больше, чем раньше, и выбежала за дверь. А я остался стоять только потому, что напор супруги прижал меня к массивному столу, иначе... Боюсь, не удержался бы на ногах.

Он был прав, этот странный парень, тысячу раз прав! Отречься от трона может только король. Оказаться от свободы может только тот, кто обладает ею в полной мере. Значит, Наис, чтобы принять судьбу, только и надо было, что почувствовать себя свободной? Джерон не просто спас мне жизнь. Он подарил мне совершенно новое существование. И я начну сначала, помня всё плохое и ни на минуту не забывая о хорошем! Надеюсь, он когда-нибудь снова заглянет в Антрею: вдруг его кошке снова понадобится жених? Обязательно заглянет! Не сможет не заглянуть, потому что я должен буду показать ему своего сына. Сына, который непременно будет рождён, и рождён именно ей — женщиной, которую я люблю. И чем мне удалось заслужить такое счастье?!

Антреа, Караванный Путь, особняк Ра-Дьен,

дневная вахта

— Как вы себя чувствуете, милая daneke?

— Вашими молитвами!

Мийна снова огрызается, но теперь мало что способно испортить мне настроение. Даже не могу представить, как такое может произойти.

— Dan Советник может меня принять?

— Принять-то может, а вот вынести — едва ли! — Доносится из полуоткрытой двери кабинета. — Заходи!

Каллас, утопающий в подушках и домашней мантии, нежит свой слабый желудок молоком, смешанным с первой земляникой.

— Хочешь?

Радушный жест указывает на столик, где находится целый кувшин лакомства и ещё один бокал.

— Не откажусь!

Наливаю порцию себе, присаживаюсь рядом с подносом, чтобы далеко не ходить. Делаю глоток.

— Молоко, разумеется, козье?

— Какое же ещё? Вкусно?

— Недурно.

— Экий ты привередливый!

— Уж не привередливее тебя!

Ра-Дьен фыркает, но не спешит опровергать моё утверждение.

— Оставил нас, сиротинушек, без адмирала...

— Это обвинение?

— Это жалоба! Не видишь: хнычу!

— Насколько помню, у тебя виды на это тёплое местечко. И подходящий кандидат имеется. Есть ли повод для стенаний?

Dan Советник довольно щурится, напоминая мне Микиса, греющегося на солнышке.

— Могу я хоть раз пожаловаться?

— Можешь. Только не мне на меня же: это ни в какие ворота не лезет.

— А мне ворот не нужно, и калиточка сгодится.

— Какой-то ты сегодня игривый... Мара утром навещала?

Каллас мечтательно улыбнулся:

— Да она ещё с вечера задержалась.

— О, а вечно жалуешься на здоровье! Впрочем, после любовных похождений адмирала понимаю: у тебя ещё всё впереди!

— Кстати, о любви. Это правда, что ты просил королеву о расторжении брака?

— Чистейшая.

— И?

— Получил разрешение.

Ра-Дьен расширил глаза.

— Значит, ты распрощался с Наис?

— Нет.

— Как это понимать?

— Всё вышло наилучшим образом... Не буду утомлять тебя подробностями, скажу одно: в скором времени я собираюсь приступить к исполнению своего главного долга. Супружеского.

— Тебе удалось помириться с женой?

— Или ей — смириться со мной. Да какая разница? Я счастлив, Калли! Счастлив, как никогда!

— То-то улыбка у тебя дурнее, чем обычно... А я боялся, дело в чём-то другом. Успокоил старика! Но если не секрет, объясни, как тебе удалось?