Две твердыни - Толкиен Джон Рональд Руэл

Длинная узкая долина кривой темной щелью врезалась в гору. В дальнем конце она раздваивалась змеиным языком, и там на черном скалистом подножии высились стены и башня Минас Моргул. Небо и земля вокруг тонули во тьме, но из башни лился свет. Это не был лунный луч, просвечивавший сквозь мраморные стены старинной крепости Минас Итиль с красивой и радостной Лунной Башней, былым светочем здешних гор. Свет был бледный, мутный и колеблющийся, как свечение болотной гнили; мертвый свет, от которого не становилось светлей.

В стенах крепости и в башне множество окон глядело черными дырами, за которыми зияла пустота. Только самая верхушка башни медленно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, будто огромная призрачная голова высматривала что-то в ночи.

Некоторое время три путника стояли в остолбенении: башня приковывала их к себе. Первым очнулся Голлум. Он потащил хоббитов за плащи без единого слова и почти силой сдвинул их с места. Ноги не слушались, время как будто остановилось, каждый шаг, казалось, длился вечность.

Очень медленно они подошли к белому мосту.

Тускло мерцающая дорога вела через поток и затем по откосу оврага вверх к воротам крепости. По обе стороны от потока, сбегающего по самой середине оврага, широкими полосами тянулись затененные луговины, покрытые белыми цветами. Цветы были одновременно красивые и страшные, странной формы, словно искаженные в кошмарном сне. Они светились, и над ними разносился сладковатый трупный запах. Все вокруг отдавало тленом и выглядело нереально. Мост соединял две луговины. У его боковых опор стояли причудливо вырезанные фигуры не то людей, не то животных, искривленные и уродливые. Тихо струилась вода, от нее подымался пар, клубился над ручьем и над мостом, пронизывал ледяным холодом. У Фродо кружилась голова, он боялся потерять сознание. Вдруг, будто его толкнула потусторонняя сила, он почти бегом заспешил вперед с вытянутыми руками. Голова при этом бессильно болталась и падала на плечи. Сэм и Голлум догнали его. Верный слуга обхватил хозяина руками, как раз когда тот споткнулся и чуть не упал на мост.

— Не туда! Туда нельзя! — зашипел Голлум, но звук, вырвавшийся у него из-за зубов, разодрал тишину так пронзительно, что Голлум сам перепугался и припал к земле.

— Остановитесь, хозяин! — шепнул Сэм на ухо Фродо. — Вернитесь! Туда нельзя! Голлум говорит, что нельзя. На этот раз я с ним согласен.

Фродо провел рукой по лбу, пытаясь не смотреть на крепость в скалах. Светящаяся верхушка башни околдовывала его, и хоббиту пришлось изо всех сил бороться с безумным желанием, увлекавшим его на светлую дорогу к воротам. Наконец он пересилил себя, повернулся, хотя при этом Кольцо страшной тяжестью натянуло цепочку у него на шее. Глаза, когда он оторвал их от башни, заболели, и ему показалось, что он ненадолго ослеп, — такая тьма стояла вокруг.

Голлум, извивавшийся на земле, как ужаленный зверек, пополз в темень. Сэм, поддерживая и подталкивая шатающегося Фродо, как мог, поспешил за ним. Недалеко от берега ручья в каменной стене над дорогой открывалась расщелина. Через нее они выбрались на узкую тропу, которая поначалу так же слабо мерцала, как главная дорога, но потом, когда отошла подальше от цветов с трупным запахом, погасла и потемнела и вилась, как обычная тропка, в гору, на северный склон долины.

По этой тропке хоббиты шли, взявшись за руки, чтобы не потеряться во тьме, не видя даже Голлума, который все забегал вперед и только время от времени оборачивался, чтобы их позвать, тогда они видели его белесые выпуклые глаза, в которых светились бледно-зеленые огоньки — то ли отсвет Моргула, то ли внутренний, разбуженный им, огонь. Фродо и Сэм все время чувствовали близость трупного света и следящий взгляд пустых окон-глазниц, и оба часто в страхе оглядывались назад через плечо, каждый раз с трудом переводя взгляд снова на тропу, проверяя, не сошли ли они с нее в темноте. Передвигались медленно. Когда поднялись выше, куда не достигал мертвящий туман, вздохнули свободнее и почувствовали, что в голове немного проясняется. Но устали они так, будто всю ночь шли с большим камнем за спиной или плыли против мощного течения. Двигаться дальше без привала сил не было.

Фродо присел на первый попавшийся камень.

Они были на голой верхушке небольшой скалы. Перед ними сбоку темнел овраг, тропка цеплялась за самый его край над обрывом, дальше она поднималась прямо по южной стороне ближайшей горы и исчезала где-то высоко в сплошной темноте.