Дух демона - Сальваторе Роберт

Добринион покачал головой.

— Я могу поговорить с отцом-настоятелем. Здесь какое-то недоразумение, — умоляющим тоном сказал он.

Юсеф, злорадно улыбаясь, поднес к губам палец, но настоятель не унимался.

— Семейство Чиличанк — преступники, это очевидно, — запинаясь, лепетал Добринион.

Он ненавидел слова, которые произносил, и ненавидел себя за трусость. Сейчас в нем происходила ожесточенная битва между совестью и инстинктом самосохранения.

Карающие Братья созерцали его мучения, и Юсефу это зрелище явно нравилось.

Потом Добринион затих и в упор взглянул на Юсефа. С лица настоятеля вдруг исчез страх.

— Ваш Маркворт — злодей, — сказал Добринион. — Он никогда не был истинным отцом-настоятелем Абеликанского ордена. И сейчас я призываю вас во имя торжественного обета нашего ордена, во имя благочестия, достоинства — свернуть с пути злодеяний, чтобы вновь обрести свет…

Последние слова потонули в булькающих звуках. Юсеф, из которого давным-давно выбили способность выслушивать подобные взывания к совести, полоснул кривым кинжалом по горлу настоятеля.

Теперь настал через заняться поври. Данделион развязал мешок. В это время Юсеф осматривал спальню. Наконец ему на глаза попался ножичек, которым Добринион срезал печати с писем. Лезвие было узким, зато идеально входило в смертельную рану поври.

— Стащи его с кровати, — велел Юсеф Данделиону.

Тот поволок тело Добриниона к столу. Юсеф пошел рядом, нанося мертвому настоятелю несколько ран поменьше. Создавалось впечатление, что настоятель отчаянно боролся за свою жизнь.

Дело было сделано. Две тени выплыли из спящего Сент-Прешес и растворились во мраке ночи.

Утром весть об убийстве настоятеля Добриниона разлетелась по городу. Укрепленные стены сотрясались от отчаянных криков. Солдаты с заплаканными глазами винили себя за то, что позволили поври пробраться в город. Палмарис наполнился зловещими слухами. Они расползались по улицам и перекресткам, проникали в таверны и трактиры. Их многократно повторяли, и каждый прибавлял что-то от себя.

Коннор Билдеборох провел эту ночь в Бэтлброу — палмарисском борделе, пользующемся дурной славой. Когда слухи достигли его ушей, речь уже шла о целой армии поври, подступивших к окраинам Палмариса и готовых ворваться в город, чтобы убивать всех без разбора.

Коннор полуодетым выскочил на улицу, остановил первую попавшуюся на глаза повозку и велел везти его прямо в Чейзвинд Мэнор.

Ворота были закрыты. Более десятка солдат с оружием наготове окружили повозку. Лошадь остановилась как вкопанная, и Коннор вместе с перепуганным кучером повалились на землю.

Узнав Коннора, стражники успокоились и помогли молодому аристократу встать, а кучеру недвусмысленно велели побыстрее убираться отсюда.

— Как мой дядя? — встревоженно спросил Коннор, входя в ворота.

— Сильно расстроился, господин Коннор, — ответил один из стражников. — Подумать только: поври сумел миновать все наши посты и убить настоятеля Добриниона! И все это — когда в монастыре еще не успели очухаться от недавних напастей! Ну и мрачные времена выпали на нашу долю!

Коннор не ответил, а лишь внимательно вслушивался в слова солдата, ощущая за ними невысказанные и даже неосознанные пока последствия. Он быстро прошел комнаты и залы, полные охраны, и очутился в дядином кабинете.

Возле письменного стола барона Рошфора Билдебороха стоял тот самый бравый солдат, что явился за Коннором в монастырь. Плотная повязка закрывала его лицо и в особенности — нос, сильно покалеченный ударом магической энергии, нанесенным не кем иным, как самим отцом-настоятелем Далебертом Марквортом.

— Дядя знает о моем появлении? — спросил Коннор.

— Он сейчас придет, — ответил стражник.

Голос его звучал глухо и невнятно, ибо рот солдата также пострадал от удара магнетита.

Не успел солдат договорить, как в кабинет из боковой двери вошел дядя Коннора. При виде племянника его лицо просветлело.

— Слава богу, ты цел и невредим, — радостно произнес барон.

Коннор всегда был его любимым племянником, и поскольку своих детей у барона не было, в Палмарисе считали, что баронский титул по наследству перейдет к Коннору.

— А что мне сделается? — как всегда небрежно, спросил племянник.

— Ты же знаешь, убили настоятеля Добриниона, ответил Рошфор, усаживаясь напротив Коннора.