Кровавая месть - Сандему Маргит

«Ты ведь очень отзывчивая молодая женщина, способная думать о других. Я всегда высоко ценил тебя, хотя и не показывал этого, чтобы ты не стала слишком самонадеянной».

Вот теперь он снова стал самим собой — насмешливым и язвительным. Но теперь ее это не трогало.

«Ты просишь, чтобы я рассказал о своей жизни. Мать и отец чувствуют себя превосходно, отец заканчивает свою четвертую книгу, предыдущие были удостоены большой похвалы. По сравнению с ним, у мамы голова просто куриная — но это такая милая куриная головка, которую я очень люблю! Они по-своему счастливы вместе, хотя я и не понимаю, почему. Они же такие разные! Для матушки я остаюсь по-прежнему ребенком. О своей службе я писать не могу, мне не положено слишком много рассказывать. Скажу лишь, что буду очень рад приехать в Гростенсхольм и снова увидеть вас всех. Я приеду не раньше первой недели декабря, так что ты сможешь еще раз написать мне. Я останусь с вами на Рождество, так что к тому времени ты решишь, поедешь ли со мной в Швецию.

Твой верный друг Доминик».

Виллему с восхищением сложила письмо. Ей нужно было ответить немедленно. Прямо сейчас!

Письмо ее получилось коротким.

«Дорогой Доминик!

Спасибо за письмо! Я с радостью поеду с тобой в Швецию и поживу там некоторое время. Сегодня со мной произошел новый «несчастный случай», действительно смертельно-опасный, меня спасло лишь вмешательство добрых людей. Я расскажу тебе об этом, когда мы встретимся, когда во мне уляжется страх.

Матери и отца сейчас нет дома, но как только они вернутся, я расскажу им все и попрошу у них разрешения уехать. Я уверена, что они разрешат мне.

Я схожу в самое ближайшее время к дяде Бранду.

Но самое главное: сегодня умерла моя влюбленность в Эльдара. Собственно, она умерла уже давно, но я поддерживала в ней жизнь, потому что у меня была потребность думать о ком-то. Он умер жестокой смертью, об этом я тоже расскажу, когда мы встретимся.

Приезжай скорее, дорогой Доминик, я буду так рада!

Преданная тебе Виллему».

Она узнала у прислуги, что дня через два будет почтальон. Слуга забрал письмо, поклявшись передать его.

Калеб и Габриэлла услышали о тяжелом несчастье Виллему сразу же после возвращения. Все недовольство их было тут же забыто, они обняли дочь и пообещали послать родителям Марты и тем, кто им помогал, подарки в знак благодарности. Потом Виллему рассказала о двух других покушениях на ее жизнь и о предложении Доминика.

Калеб долго размышлял. Габриэлла смотрела на мужа, предоставляя ему инициативу.

— Виллему, ты уверена в этом? В том, что кто-то покушался на твою жизнь?

— Да, отец, уверена. К сожалению.

— Но если это была разъяренная лосиха, а тот всадник в лесу был просто сумасшедшим, сбивающим все на своем пути?

— Это была не лосиха, отец. Меня столкнули с обрыва руки человека. И вспомни о том, что кто-то так подозрительно выспрашивал обо мне и интересовался, почему я никогда не выхожу из дому!

Прикусив губу, Калеб вопросительно уставился на жену.

— Ты хочешь уехать, Виллему?

— О, да, я просто горю от нетерпения!

— Понятно. Да, мы не можем послать тебя сейчас в Данию, там теперь Ирмелин, мы не можем обременять маму двумя несчастно влюбленными девушками.

— Я теперь уже не влюбленная девушка, мама. С Эльдаром Свартскугеном все кончено. И я очень сожалею, что когда-то поддалась ему.

— Поддалась? — беспокойно взглянув на нее, сказала Габриэлла.

— Образно говоря, как вы понимаете. Ничего такого я не позволяла себе на самом деле. Но мать Марты была не права, — задумчиво добавила она, — она утверждает, что любовь очищает и дает силы, независимо от того, кого любишь. Это не так, я в это не верю.

— Нет, конечно же, — поддержал ее Калеб. — Любовь имеет много отвратительных сторон: ревность, эгоизм, бессердечность… Иногда она очень близка к ненависти. Она может вызвать у человека всякого рода дурные наклонности. Но, с другой стороны, она права. Любовь может обогатить человеческую душу!

Вздохнув, он добавил с облегчением:

— Но, слава Богу, эпоха Эльдара у тебя закончилась! Мы несказанно рады этому! Как ты думаешь, Габриэлла, не отпустить ли нам нашу необузданную дочь к Доминику в Швецию?

— Я думаю, что можно. Они прекрасные люди — Микаел, Анетта и Доминик. Для нее будет полезно побыть в шведских придворных кругах. Это немного образумит ее.