Draco Sinister - Клэр Кассандра

И поклянись, что существует возможность заставить заплатить Слитерина вместо моего сына или Гарри.

— Клянусь.

Нарцисса шагнула к прутьям клетки и, как показывал ей Сириус, сняла с нее охрану. После этого она указала палочкой на демона и, не испытывая ни малейшей радости от того, что ей приходится использовать заклинание Люция — причем не просто заклинание, а приведшее к его столь ужасной смерти — прочитала написанные на клочке пергамента слова. Впрочем, особого выбора у нее не было.

На последнем слове круг пламени окружил демона — он захохотал, кувыркнулся и протянул руки к огню.

Отбросив пергамент, Нарцисса закричала, пытаясь перекрыть хохот демона и треск пламени:

— Ну же, теперь говори!

Демон затих и в упор взглянул на нее.

— Согласно условию сделки, Слитерин пообещал нам своего Наследника-Магида, и мы получим его. Но если Слитерин сам вернет нам меч, добровольно, своею собственной рукой, то мы взамен отпустим Наследника…

— Своею собственной рукой? — тихо переспросила Нарцисса.

Демон кивнул.

— Но он никогда этого не сделает! — взбешенно взвыла она, кинувшись к прутьям, но пламя раскалило их докрасна, и она отпрыгнула назад. — Никогда!

— А вот это уже не моя проблема, — и демона поглотила вспышка огня.

Как только черный проем в стене начал закрываться, Гермиона выскочила из-под мантииневидимки и метнулась к Гарри. За ней — Рон.

Гарри сидел и со странным выражением лица смотрел на свою кровоточащую руку. Гермиона опустилась рядом с ним:

— Гарри? Ты как?

Он кивнул. В его глазах была какая-то отстраненность, словно он блуждал в темноте. Обняв его за плечи, она начала успокоительно поглаживать его, но он, кажется, ничего не замечал.

— Он играл, Гарри, он просто играл…

— Не уверен, — пробормотал Рон.

Гермиона бросила на него негодующий взгляд:

— Ну, конечно же, он играл!

«Я Драко Малфой и это моя интерпретация Полностью Свихнувшегося Психопата», — подражая голосу Драко, произнес Рон. — Брось, Гермиона, я так не думаю. Он действительно — само зло.

Видела его обмундирование?

— Обмундирование? Рон, если тебе нечего сказать…

— Все, что я могу сказать — если он играл, это было очень убедительно.

Гермиона нетерпеливо вздохнула.

— Он отличный актер — мы всегда это знали.

— Он — бедная маленькая задница, мы это тоже знаем, — заметил Рон.

— Он бы никогда не сделал ничего плохого Гарри, — перешла на раздраженное шипение Гермиона.

— Он же порезал его! — начал злиться Рон.

— Значит, он должен был это сделать! — отрезала Гермиона, поворачиваясь к Гарри. — Он же пытался что-то тебе сообщить, Гарри, я могу сказать…

— Тыча его ножом? — Рон потрясенно покачал головой. — Некоторые дарят при этом цветочки, а Малфой использует ножичек, — мрачно пошутил он.

Гермиона вздернула голову и в упор взглянула на Рона:

— Значит, ты настолько ненавидишь его до сих пор?

Выражение лица Рона смягчилось.

— Нет… Ну да, Гермиона, он ведь мог и не иметь выбора… Тебе ли этого не знать, правда? Он мог быть под Заклятьем Империус — не каждый может сопротивляться ему, как Гарри. Этот меч мог в конце концов добраться до него…

— Рон… — вдруг подал голос Гарри.

— …Лупин говорил, что эта вещь и в самом деле очень мощная. Может, Слитерин как-то на него надавил… Может…

— Рон, — громче произнес Гарри, — а где твоя сестра?

Рон замер на полуслове. Потом он медленно обернулся к тому месте, где еще минуту назад стояли под мантией-невидимкой Джинни с Гермионой.

— Джинни, — дрогнувшим голосом позвал он. — Вылезай из-под мантии, ладно?

Но ему никто не ответил.

— Джинни… — слабо повторил Рон.

Его ноги подкосились, он прислонился к стене.

— Боже… — Гермиона в ужасе зажала ладонями рот. — Он пошла за ним… Дверь закрылась не сразу — она пошла за Драко…

Рон соскользнул по стене на пол:

— Не может быть… Неужели она настолько глупа?

— Коль все обстоит именно так, — тихо решила Гермиона, — я отправляюсь за ней.

— Но она ведь не влюблена в Малфоя, правда? — с отсутствующим видом спросил Рон.

Гермиона только взглянула на него.

— Твою мать… — пробормотал Рон и спрятал лицо в ладонях.

Гарри переглянулся с Гермионой. Она кивнула и, подойдя к Рону, присела рядом с ним и тихонько погладила его по плечу.

— Рон, — успокоительно и мягко позвала она, — у нее мантия и Хроноворот. Она сумеет убежать.

Все будет хорошо.

Рон не шелохнулся — впрочем, Гермиона понимала, в чем дело: она не имела ни братьев, ни сестер — в этом смысле он был самым близким ей человеком, и мысль о том, что с ним могло произойти что-нибудь подобное, ужасала ее настолько, что она и думать об этом не хотела.

— Поверить не могу, что она пошла за Малфоем… — сдавленным голосом повторил Рон. — Что ж, полагаю, что вскоре мы и в самом деле узнаем, достоин ли он доверия и может ли отвечать за свои поступки…

— Не говори так, — Гермиона была близка к отчаянию, но вдруг ее перебил Гарри — он вздохнул резко и шумно, что она подскочила и повернулась к нему: он пристально уставился на свою рубашку.

Гермиона недоуменно приподняла брови:

— Гарри?..

— Гермиона, иди сюда! — нетерпеливо позвал он.

Она послушно оставила Рона и подошла к нему.

— Нож, — произнес Гарри, все еще глядя на рубашку, — вынь его из кармана.

Она тронула щеку Гарри и сунув руку в карман, вытащила оттуда ножик. И замерла…

Нож был все тем же — серебряный, с вырезанными на рукоятке инициалами — «Г.Дж. П.», с подтеками крови на лезвии… А вокруг него, подобно лозе, оплетающей ствол дерева, в голубом свете комнаты тусклым золотом сверкал Эпициклический Амулет Драко на тонкой золотой цепочке…

«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно,

тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти,

а тогда познаю, подобно, как я познан.»

Первое послание к Коринфянам апостола Павла.

Алкоголь и огонь не сочетаются, думал Драко, глядя в камин, где языки пламени уступили место слою рдеющих угольков. С момента возвращения в спальню он добавил еще три «Маи Таи», и его окружение начинало выглядеть слегка… специфическим. Тепло огня, объединенного с жаром алкоголя в его крови, привело к тому, что его одежда была мокрой от пота, не говоря уже о том, что его зрение расплывалось. Можно ли считать полностью нормальным, что напиток в его стакане оставался весьма устойчивым, в то время как мебель, казалось, колыхалась вверх и вниз?