Стражи - Бушков Александр

— Но мы ведь ничего не знаем о существовании где-то в других странах схожих батальонов…

— И это вовсе не означает, что их не существует, — сказал Зимин. — А ведь есть еще и альвы… Из всего, что рассказал фон Шварц, можно сделать вывод: случившееся крайне невыгодно в первую очередь для России, лишившейся Сибири, Украины… а может, и других территорий. Вполне возможно, что какой-то недруг, ненавистник получил возможность… Короче говоря, задача ваша в принципе не особенно и сложна. «Карета» вас высадит ранним утром, когда еще не рассвело, а заберет с темнотой. Укромное местечко без единого свидетеля, конечно же, подыщем тщательно. Вы обойдете несколько книжных и писчебумажных магазинов, не более того. Вам следует раздобыть самые свежие географические карты того мира. Соотнося с нашей действительностью, это будет нетрудно: широко продаются карты, географические атласы, я не думаю, что там подобная продукция засекречена. И не только карты. Нам крайне необходимы книги — из которых можно понять, что же произошло. Учебники по новейшей истории, энциклопедические словари и тому подобная литература. Фон Шварц привез с собой немаленькую сумму тогдашних денег, так что вам их будет, думаю, достаточно. Документами мы вас снабдить не можем, не имея в распоряжении образцов, но случай фон Шварца показывает, что и без документов там можно какое-то время продержаться, не вызывая подозрений. «Легенду» попытаемся составить… Портной наш творит чудеса, уж одеть вас по тогдашней моде будет нетрудно. Я уже распорядился, он как раз изучает одежду, в которой вернулся фон Шварц, — не сомневаюсь, что тот нижегородский купчик был наряжен не особенно и старомодно, а, впрочем, сами увидим… Пойдемте? Не стоит терять времени.

Савельев послушно последовал за начальством. Никаких особенных мыслей у него в голове не вертелось — разве что свойственное «завороженным» не вполне и объяснимое словами чувство: этакая смесь охотничьего азарта с легоньким волнением.

Он бывал еще не во всех «наблюдательных залах», каковых в батальоне насчитывалось пятнадцать. Тот, куда они пришли, оказался незнакомым, но выглядел привычно: небольшая комнатка без окон, четыре полукресла, обращенные к одной из стен, в углу — немаленький пульт управления со множеством лампочек, рычажков, никелированных дисков с цифрами и прочих устройств, в которых Савельеву и не полагалось разбираться. Сидевший за пультом поручик с саперными кантами на мундире — конечно же, один из многочисленных инженеров.

Генерал уселся, подождал, когда сядет Савельев, сказал вопросительно обернувшемуся к ним инженеру:

— Москва… лето девятьсот восемнадцатого… ну, скажем, июнь… число выберете сами, первое попавшееся. Выберите любую из центральных оживленных улиц, первое, что придет в голову, лишь бы она была центральной и достаточно оживленной…

«Ищет точки, к которым можно как-то привязаться, не особенно и напрягая умственные способности, — понял Савельев. — Что ж, время выбрано крайне толково: моментально увидим, как в том мире обстояло с революцией…»

Отвернувшись к своей сложной машинерии, инженер принялся за дело. Зимин негромко уточнил:

— Высота точки наблюдения — примерно два человеческих роста, чтобы можно было смотреть несколько сверху и охватить взглядом большее пространство. Точка неподвижна. Где-нибудь над воображаемой осью улицы.

Инженер кивнул, не оборачиваясь, его руки метались над пультом сноровисто и быстро, он напоминал сейчас хорошего пианиста. Тихие, едва слышные щелчки рычажков и кнопок, стрекотание дисков, короткий переливчатый сигнал — со всем этим Савельев уже свыкся. И без малейшего удивления смотрел, как на месте стены, лицами к которой они сидели, возникло словно бы огромное окно. Как обычно казалось, что «окно» это лишено стекол — и всякий раз удивительно чуточку, что наблюдаемые их не видят, хотя, казалось бы, должны…

— Совершенно ничего похожего на наше лето восемнадцатого, — вскоре произнес Зимин, подавшись вперед, напряженно глядя на экран.

— Несомненно, — кивнул Савельев.

Он не специализировался на гражданской, этим занимались другие, хотя бы взять фон Шварца, — но во время обучения несколько раз наблюдал картины иных ключевых точек грядущей истории. И знал достаточно, чтобы с ходу определить: прохожие выглядят так, словно там большевистского переворота так и не произошло: публика главным образом чистая, дамы разодеты (а иные, иначе и не скажешь, расфуфырены) по тогдашней моде, порой попадаются офицеры в парадной и повседневной форме и золотых погонах, вон и городовой на перекрестке… Положительно, Октября тут не знали.